Может, я соскучилась по снарри, но тема меня неожиданно торкнула и я написала 2 текста подряд. РПС можно читать как оридж, впрочем, как и ау-шку с Чарльзом и Эриком.
Тексты для моего состояния на данный момент большие.
Майкл/Джеймс. Джеймсу 16 и он мечтает стать актером, Майклу 30 и он очередной любовник матери Джеймса.
3600 словБудильник Джеймс услышал с третьего раза. Нащупав телефон, Джеймс медленно сел на кровати и зевнул, не открывая глаз. Так толком и не проснувшись, он включил компьютер и поплелся на кухню... И моментально взбодрился, обнаружив там совершенно незнакомого мужчину.
Джеймс оценивающе окинул взглядом новоиспеченного «папашу»: широкоплечий, высокий, невозмутимый, в чертовом гостевом халате. Как же Джеймс ненавидел этот халат! Правда, больше все же тех, кто его носил, но и сам халат, как понятие, тоже.
- Привет, - улыбнулся ему гость. - Меня Майкл зовут, - и улыбнулся еще шире, демонстрируя, кажется, штук шестьдесят зубов.
- А как меня зовут маман тебе сказала? - буркнул Джеймс, плюхаясь на табуретку.
- Конечно, Джеймс, - продолжал притворяться милым Майкл. Джеймс с удивлением посмотрел на тарелку с блинчиками, поставленную перед ним новым любовником матери и подцепил вилкой один блин, раздумывая о том, что наконец-то мать нашла кого-то, кто хоть умел готовить. Сама она даже банальную яичницу могла испортить.
- Правда, она не сказала, что у нее такой взрослый сын, - пожал плечами Майкл. - Когда она попросила покормить и поднять тебя в школу, у меня сложилось впечатление, что ты младше.
- Мамы нет? - зло спросил Джеймс. Сколько раз он говорил матери не оставлять незнакомых мужиков в доме, когда уходит на работу. Наверно, столько же, сколько не говорить о нем, как о малыше, который не может сам о себе позаботится. Вот так они когда-нибудь проснуться в пустой квартире.
- Ей позвонили и попросили выйти на работу, - пояснил Майкл. - Не бойся, я уйду вместе с тобой. Могу даже подбросить, если хочешь.
Джеймс изумленно поднял брови, рассматривая Майкла еще пристальнее, от чего тот даже немного смутился: отвел взгляд, сосредоточенно поливая блинчики на тарелке сиропом.
- Вау, мама вчера была в ударе, - едко заметил Джеймс. - Ты ничего собой, при деньгах и даже машина есть. И готовишь вкусно, - он запихал в рот остаток блинчика целиком и, проглотив, облизал губы.
Майкл моргнул, дернул плечом и поправил:
- Мотоцикл. И мы не вчера познакомились.
- Да-а? - Джеймс ухмыльнулся.- Тогда ты совсем крутой, - с издевкой добавил он. И, оставив тарелку в мойке, пошел в свою комнату.
- Выезжаем через полчаса, - крикнул ему вслед Майкл.
***
- Охренеть, - протянул Джеймс, и сразу покосился на стоящего рядом с мотоциклом Майкла. Мать бы разоралась, а этот и бровью не повел.
- Ты вперед, - буркнул Майкл, выбрасывая окурок. - Лиз расстроится, если я тебя по дороге потеряю.
- А как же, - фыркнул Джеймс. Так даже лучше: единственное, что он бы видел, сидя сзади, это спину Майкла, обтянутую кожаной курткой.
Доехали они быстро. Даже мегабыстро, по меркам Джеймса. Он даже готов был простить Майклу, что тот трахнул его мать, за эту поездку. Ну, и блинчики тоже были неплохи.
- Даже жаль, что ты не задержишься, - посетовал Джеймс, отдавая шлем. - Мотоцикл классный.
Майкл, казалось, туго соображал. Пока он собирался с мыслями, Джеймс уже скрылся в здании.
- Что за мужик? - поинтересовался встретивший его Стивен, друг Джеймса.
- Очередной мамин хахаль, - отмахнулся Джеймс. - Бывали и хуже.
***
Вернувшись с репетиции, Джеймс застал мать в прекрасном настроении. Она что-то тихонько напевала, раскручивая бигуди.
- Так рано, - изумился Джеймс. - Всех психов* распустили?
- Нет, меня Мегги подменит, - улыбнулась Лиз. - Как прошел день?
- Проснулся утром с незнакомым мужиком в одной квартире, съел приготовленную им еду и поехал с ним в школу. Если бы не повезло, сейчас бы меня уже разделывал в каком-нибудь подвале маньяк, - Джеймс оперся на косяк, сложив руки на груди. - И вообще, почему ты его не выперла с утра, почему я с ним должен был разговаривать?
- Да ладно, Майкл не похож на маньяка, - Лиз растрепала сыну волосы, улыбнувшись. - Мне было жаль его будить, я оставила ему записку.
Джеймс закатил глаза.
- Так он тебя покормил?
- Угу, - кивнул Джеймс.- Кстати, есть что поесть? - это он проорал уже с кухни, разглядывая пустой холодильник с одиноким пакетом молока и десятком яиц на дверке.
- Можешь сходить в кафе, - Лиз отхлебнула кофе и положила на кухонный стол несколько купюр. -Или в магазин...
Джеймс вздохнул и поставил сковородку на огонь: снова матери не хватает времени на готовку. Впрочем, оно и к лучшему.
- Мы с Майклом идем в ресторан, - радостно прощебетала Лиз, остановившись на секунду в дверях. - Ты не видел мои красные туфли?
Джеймс сжал зубы и, выключив огонь, ушел, точнее, убежал в свою комнату, громко хлопнув дверью. В ресторан, значит? Замечательно!
Закрыв дверь на защелку, Джеймс упал на кровать и стал разглядывать потолок. Когда эти мужики закончатся? Когда уже у него будет нормальная мать, которая б ждала его из школы и не таскала в дом каждый месяц по новому придурку, запавшему на ее ноги и грудь?
- Джеймс, - в дверь тихонько поскреблись, - ты обиделся что ли?
Джеймс хмыкнул, так ничего и не ответив.
- Джеймс, ну что же ты, - мать явно расстроилась. - Тебе не понравился Майкл? Он сказал, что вы поладили...
- Еще чего, - пробурчал Джеймс, вынимая из рюкзака сценарий с пометками. - Валите в свой ресторан, - добавил он громче.
Поладили, придумал то же. Джеймс закрыл глаза и стал повторять свои реплики. Где-то между первой строчкой и второй в дверь позвонили.
- Приперся, - укоризненно покачал головой Джеймс и, бросив сценарий на стол, врубил громко музыку. Первый попавшийся трек, просто какую-ту чепуху, которая почему-то не мешала ему слышать, как разливается соловьем Лиз перед этим своим Майклом.
- Мои любимые, спасибо, - слышит Джеймс и смеется. Интересно, почему, какой бы веник ни притащил очередной претендент на роль отца, цветы всегда оказываются любимыми?
Джеймс отворачивается к окну и рассматривает виднеющийся кусочек неба. Есть же на свете и нормальные семьи, почему же ему так не повезло?
- Знаешь, у тебя замечательная мама, - Майкл перекинул одну ногу через подоконник и совершенно по-блядски затянулся сигаретой, одновременно выдергивая из розетки шнур, от которого питался компьютер. Музыка тут же смолкла.
- У нее на лилии аллергия, - протянул Джеймс, поднимаясь с кровати. - Дай и мне.
Майкл задумался на пару секунд и протянул ему прикуренную сигарету, доставая из пачки другую.
- А я принес герберы.
«Надо же, действительно, любимые», - подумал Джеймс, вдыхая дым, и сразу же закашлялся.
Майкл рассмеялся и отобрал у него сигарету, выбросив ее на лужайку.
- И я ее не съем, поверь мне. Хочешь с нами?
- А свечку вам не подержать? - не выдержал Джеймс.
Майкл глубоко затянулся, изучая взглядом лицо Джеймса, и медленно выпустил дым, так и не сказав ни слова.
Джеймс сглотнул набежавшую слюну и покачал головой:
- Идите. Пусть она отдохнет.
Майкл усмехнулся и перекинул через подоконник вторую ногу.
- Все, конечно, хорошо, но у вас второй этаж, так что тебе придется меня выпустить.
*- мать Джеймса работала медсестрой в психбольнице.
***
Мотоцикл Джеймс узнал, будучи от него метрах в пятидесяти. Тихонько скрипнув зубами, он на цыпочках подошел к двери и осторожно стал ее открывать, чтоб не заскрипела. Майкла видеть не хотелось совершенно: вчера они с матерью вернулись за полночь, веселые, смеялись на кухне, а потом, судя по звукам из спальни, трахались. Было уже 3 часа ночи, и они наверняка думали, что Джеймс спит. Он же смотрел в потолок и думал о том, что Майкл прав, что у него замечательная мать, а Джеймс просто ревнует. Но как же хотелось, чтобы Майкла в их жизни вообще не было. Поэтому Джеймс сейчас и не хотел видеть бой-френда матери, просто проскользнет в свою комнату, они и не заметят.
- О, ты как раз к обеду, - улыбнулась ему мать, забирая у него сумку. - Мы с Майклом приготовили чудесное жаркое с овощами. Будешь?
- Я не голоден, - пробурчал Джеймс, вырывая у нее из рук сумку. - И вообще, я только переодеться зашел, спектакль на той неделе, мы решили устроить дополнительную репетицию.
- Спектакль? - спросил появившийся из кухни Майкл.
- Да, Джеймс собирается стать актером, - повернулась к нему Лиз. - Он хорошо играет, я считаю.
- Актером? - Майкл удивленно приподнял бровь. - Надо же.
- Джеймс, я тебе не говорила, что Майкл играет в театре? - спросила Лиз у сына. - Если хочешь, мы можем сходить на какую-нибудь постановку...
- Как-нибудь потом, мам, - скороговоркой пробормотал Джеймс, чуть ли не бегом ушел в свою комнату.- Я спешу, - прокричал он оттуда.
Идти ему никуда не нужно было, но стоило ему представить обед с матерью и Майклом, как из дома хотелось убежать. Желательно, куда-нибудь подальше, и не возвращаться.
- Джеймс, Майкл ушел, пошли обедать, - услышал он из-за двери.
- Мам, ну я же сказал, что мне надо идти, - Джеймс выглянул из комнаты и улыбнулся матери. Та выглядела усталой и несчастной.
- Думаешь, я не вижу, что ты врешь? - пожала плечами она.
***
Жаркое действительно было вкусным. Джеймс ел с аппетитом, Лиз же просто водила вилкой по тарелке, то подцепляя, то оставляя в покое один несчастный кусочек мяса.
- Наверно, мы с Майклом разойдемся.
Джеймс поперхнулся:
- Мне казалось, он тебе нравится.
- Зато он не нравится тебе, - она подошла к плите, чтобы поставить чайник. Джеймс отложил вилку и вздохнул:
- Просто я придурок.
Лиз ничего не ответила, только сгорбилась. Джеймс поежился и подошел к ней, чувствуя себя последней скотиной. Он нечасто видел мать плачущей, она обычно переносила трудности спокойно, и тем сильнее было ощущение неправильности сложившейся ситуации у Джеймса. Он неуклюже обнял мать:
- Мам, я постараюсь с ним нормально общаться.
Лиз грустно улыбнулась, утирая слезы:
- Какой ты у меня взрослый стал...
***
Майкл действительно оказался неплохим. В холодильнике появились продукты, и время от времени из них что-то готовилось. Когда Джеймс опаздывал в школу, он мог рассчитывать на то, что его подвезут. Лиз стала чаще улыбаться и реже оставалась в клинике сверхурочно. Они с Майклом даже пришли на спектакль, в котором Джеймс играл одну из главный ролей. И Майкл даже похвалил его игру, и, казалось, даже искренне. А на день рождения Джеймс получил новенький ноутбук, о котором так мечтал.
И это все ужасно, просто до одури бесило Джеймса. Ему не нравилось находить на кухне утром Майкла, одетого лишь в джинсы и курящего на подоконнике. Он ненавидел его снисходительную улыбку:
- Мы с Лиз будем поздно, можешь пригласить друзей, если хочешь...
И это подмигивание, вызывающие у матери беспричинный смех. А смеялась она все чаще, одевалась в красивые платья, напевала в душе, и даже забывала спрашивать, как прошел его, Джеймса, день. Не то, чтобы он горел желанием рассказывать, но...
Быть обделенным вниманием было неприятно. Лиз не хватало на двоих, и в этот Джеймс не был главным в ее жизни.
Зато на двоих хватало Майкла. Он неизменно доставал Джеймса своим вниманием. Расспрашивал, с интересом слушал, доставал билеты на нашумевшие постановки, давал советы... И это бесило-бесило-бесило-бесило...
- Привет, - улыбнуться от уха до уха Майклу не давала только сигарета, перманентно зажатая в зубах. А ведь первое время он стеснялся курить в доме.
- Мамы нет, - нахмурился Джеймс, как бы спрашивая: «А что здесь делаешь ТЫ?»
- Я знаю, - Майкл помешал что-то на сковородке и повернулся к Джеймсу. - Вообще-то я ждал тебя.
- Ты работаешь вообще? - поинтересовался Джеймс зло, садясь за стол. - Как ни приду, ты тут.
- Лиз дала мне ключи, - пожал плечами Майкл.
- Ключи, - потрясенно повторил Джеймс. Мать никому не давала запасные ключи от квартиры с того времени, как от них ушел отец. И это было обидно. Раньше подобные решения она всегда обсуждала с ним.
- Это как-то само собой получилось, - виноватым тоном сказал Майкл, похлопав Джеймса по плечу. У него были большие теплые ладони, раньше Джеймс не задумывался над этим.
Джеймс тряхнул головой и, убеждая себя, что обещал быть дружелюбным, поинтересовался:
- И зачем ты меня ждал?
Майкл потушил сигарету и усмехнулся:
- Просто Лиз за тебя беспокоится.
- Когда она обо мне не беспокоится, я начинаю ее не узнавать, - проворчал Джеймс, вынимая из шкафчика любимую чашку. - Что на этот раз?
- Тебе шестнадцать, ты смазливый парень, а девушек не водишь. И не ходишь никуда.
Джеймс пожал плечами:
- Ну не всем же трахать их направо и налево. И я не люблю вечеринки.
- Я тоже что-то такое матери сказал, когда дал себя выебать учителю математики.
Чашка выпала у Джеймса из рук.
- Жаль, разбилась, - безэмоционально заметил Майкл.
Джеймс почувствовал, как горят у него щеки. Сердце забилось часто-часто: знает, откуда, сочиняет, не могло такого быть...
- Откуда ты знаешь? - прошелестел его голос. Даже Джеймс его не узнал, настолько он был слабый и потрясенный.
- Просто вижу, - Майкл подкурил еще одну сигарету. - С мужчинами не сложнее, как тебе сейчас кажется, с ними... по-другому.
- Но... мама? - Джеймс будто посмотрел на Майкла другими глазами.
- Лиз замечательная женщина, как я уже тебе сказал, - Майкл выключил сковородку и распахнул шире окно. - Если будут проблемы, можешь обращаться. Поделюсь опытом.
Джеймс медленно кивнул, пытаясь взять себя в руки.
- Есть будешь? - услышал он вопрос словно сквозь вату.
- Нет, - мотнул он головой. - Позже.
- Я бы все же поговорил с матерью на твоем месте, - посоветовал ему Майкл.
- А ты своей сказал? - спросил Джеймс настороженно.
- Нет, конечно, - ответил Майкл. - Поэтому и советую.
***
Джеймс не хотел идти домой. Ладно мама, хотя он не так часто заставлял ее волноваться, но Майкл со своим пониманием... А еще ключи забыл. Может, как Майкл, сразу на второй этаж? Пожарная лестница и кусты его еще ни разу не подводили.
- Где это ты так приложился? - присвистнул непонятно откуда появившийся Майкл.
Промолчав, Джеймс прошел в дом вслед за мужчиной. И только собирался смыться в свою комнату, как Майкл его притянул к себе за рукав.
- Пошли, посмотрю.
Джеймс недовольно поплелся за возможным отчимом на кухню.
- Губу тебе конкретно так расквасили, - покачал головой Майкл, доставая аптечку. - И синяк будет. Ты же не дерешься, или только Лиз так считает?
- Не дерусь, - согласился Джеймс, натягивая рукава свитера ниже. Майкл перехватил его правую руку и только укоризненно покачал головой, увидев разбитые костяшки.
- Не дергайся, - Майкл провел смоченной в чем-то ваткой рядом с нижней губой. Джеймс с тихим шипением втянул воздух, дав Майклу возможность приподнять его подбородок и продолжить.
- У тебя такие яркие глаза, - неожиданно сказал Майкл. - У Лиз не такие.
- В отца, - ответил Джеймс и отвернулся к окну.
- Вы его не очень-то часто вспоминаете, - проговорил тихо Майкл, устраивая ладонь Джеймса на своем колене, чтобы обработать ссадины. Джеймс дернулся, почувствовав через джинсовую ткань тепло его тела, но руку не убрал.
- А что его вспоминать. Мне тогда всего семь и было. Хорошо, что я на него не сильно похож, не хотел бы, чтобы мама видела каждый день перед собой копию мудака, который...
Горло перехватило, и Джеймс замолчал.
- Может, расскажешь про драку? - предложил Майкл.
- Да нечего рассказывать, - отмахнулся Джеймс, поднимаясь с табурета. Он был рад говорить о чем угодно, только не об отце. - Стив разозлился, я ответил, нас разняли, завтра пойдешь в колледж.
- Куда пойду? - Майкл недоуменно моргнул.
- К директору, куда, - Джеймс мрачно усмехнулся, тут же тихо зашипев от боли в разбитой губе. - Не маму же к нему отправлять?
- Не маму, - кивнул Майкл. - Пошли.
Он схватил Джеймса за руку и потащил за собой. Джеймс только успевал переставлять ноги, чтоб не споткнутся о собирающийся складками ковер. Не успел он опомниться, как оказался буквально брошенным на диван, Майкл же куда-то исчез. Джеймс пожал плечами и, сбросив кроссовки, забрался на диван с ногами.
Скоро вернулся Майкл с двумя бокалами: с янтарно золотистой жидкостью и льдом и с такой же, но явно сильно разбавленной.
- Только не ври мне, что умеешь пить, - проворчал Майкл, протягивая второй бокал Джеймсу.
Глотнув, подросток поморщился: можно было и поменьше содовой, ему уже шестнадцать. Разбитую губу защипало от алкоголя, но он специально сделал еще глоток.
- А теперь рассказывай, что случилось.
Майкл смотрел пристально, так, что под его взглядом хотелось сжаться в комок и все-все рассказать.
- Это все Стив... Мне казалось, я ему нравлюсь, - Джеймс закинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. - Он приглашал к себе домой, посмотреть что-нибудь, подмигивал и говорил, что родителей дома не будет. Или ко мне напрашивался, когда мама на дежурстве...
Рядом прогнулся диван, но больше не было и звука. Конечно, можно было открыть глаза и убедиться в этом, но Джеймс и так был уверен, что его внимательно слушают.
- Я предложил ему сходить куда-нибудь, как-то боялся сразу домой: он здоровее меня...
Джеймс замолк и сделал еще один глоток и поперхнулся. Майкл похлопал его по спине и не убрал руку.
- Ладно, можешь не рассказывать, я все понял.
Джеймс задумался, думая о том, что, может, вот такой вот молчаливой поддержки ему и не хватает? Тяжелая ладонь на плече добавляла этим мыслям веса.
- Знаешь, мне, наверно, запретят играть в следующем спектакле. В качестве наказания.
- А ты хочешь? - поинтересовался Майкл, поворачиваясь так, чтобы Джеймсу было удобно опереться. - И вообще, как-то сильно тебя наказали.
- Нууууу, - протянул Джеймс. - Мы по ходу еще и окно разбили. Случайно.
Грудь Майкла под лопатками Джеймса затряслась от смеха.
- И за него еще и заплатить надо...
Майкл подул ему куда-то в макушку:
- Ладно, поговорю насчет театра. Пару билетов пообещаю, в крайнем случае. Кого играешь-то, чудо?
- Макбета, - ответил Джеймс с гордостью.
- Надо же, - полувосторженно -полуязвительно отозвался Майкл.
- Так ты сомневаешься? - Джеймс вскочил на ноги и стал в царственную, как ему думалось, позу. - Когда конец кончал бы все, - как просто! - начал он с апломбом и на автомате продолжил: - Все кончить сразу! Если бы убийство...
Джеймс скосил глаза на непривычно тихого Майкла.
- Могло свершиться и отсечь при этом
Последствия, так чтоб одним ударом
Все завершалось и кончалось здесь...
Майкл фыркнул, но сразу же сделал невинное лицо. Джеймс отвел взгляд и зло закончил:
Вот здесь, на этой отмели времен, -
Мы не смутились бы грядущей жизнью.
Майкл зааплодировал, но выглядел при этом так, будто сдерживает смех.
- Ну вот, разве можно с тобой нормально общаться? - Джеймс упал на диван и допил остаток в своем бокале. - Я к тебе со всей душой... - Джеймс подтянул колени к груди и оперся о них подбородком. - Как я вообще кому-то могу понравиться, если я не нравлюсь даже будущему отчиму?
Майкл резко посерьезнел.
- Конечно, кому понравится задохлик полтора метра в прыжке, - Джеймс растопырил перед собой ладони. - Не руки, а культяпки. И в ногах путаюсь. И...
Майкл со звоном опустил свой бокал на столешницу.
- И вообще, я страшный! И гомик к тому же. Кому я такой надо? Даже мама и то...
Джеймс встал с дивана и, бросив:
- Ладно, я пошел, - собрался уже уйти в комнату, когда Майкл дернул его на себя. Джеймс упал плашмя, чудом не встретившись пахом с острым коленом Майкла, и от неожиданности ойкнул, оказавшись с ним лицом к лицу. А потом еще и, по собственной дурной привычке, облизал пересохшие губы.
- И не думай даже так говорить, - прошипел Майкл и поцеловал его. Целоваться он умел, было видно, что он знает, что делает. Уверенный язык скользнул по губе, Джеймс тихо промычал что-то возмущенно: губа еще немного тревожила, но быстро замолк, наслаждаясь ощущениями.
Майкл мягко переместил его спиной на диван и навис сверху, продолжая целовать Джеймса. Огладив его по бокам, Майкл скользнул ладонями на спину и просунул их за пояс джинсов Джеймса, сжав ягодицы.
Джеймс как в тумане свел ноги вместе, помогая Майклу стянуть с него джинсы и трусы, и тихо застонал, когда тот стал целовать его шею, одновременно поглаживая его член.
- Черт, - выругался Майкл, о чем-то вспомнив.
- Крем для рук, - подсказал Джеймс.
Майкл непонимающе на него посмотрел.
- На нижней полке стола... - Джеймс толкнулся и разочарованно застонал, поняв, что Майкл так и не снял брюк.
Майкл на ощупь нашел тюбик и вернулся к Джеймсу. Если бы над тем не висела перспектива вот прямо сейчас быть оттраханным, он, может быть, и кончил бы, наблюдая, как Майкл выдавливает крем на свои пальцы. Не то чтобы Джеймс боялся... Ладно, боялся. А кто нет?
Майкл не спрашивал. Он уверенно целовал, ласкал, имел Джеймса пальцем...цами. А Джеймсу оставалось только вскрикивать, выгибаться и стараться не думать о том, что же он творит.
Вжикнула молния, по внутренней поверхности разведенных бедер прошлись широкие шершавые ладони, под задницей оказалась диванная подушка... Джеймс широко распахнул глаза и зашипел, стоило Майклу толкнутся первый раз. Джеймс вцепился в футболку Майкла и, недовольно, полез под нее, и потянулся за очередным поцелуем. Майкл, видимо, решил, что пора продолжать и толкнулся еще.
- Бляяяяядь, - выдохнул Джеймс, скрещивая ноги за спиной Майкла. На самом деле, намного ниже, но ему в тот момент было равным счетом все равно. Возбуждение немного спало от непривычных ощущений, но Джеймс был настолько на взводе, что это ему даже помогло.
- Моло-дец, - выдохнул ему на ухо Майкл и прикусил мочку, застыв на пару секунд. Джеймс недовольно дернулся навстречу. Майкл мог долго, Джеймсу было прекрасно это известно, тем приятнее было видеть совершенно сумасшедшие глаза Майкла совсем близко.
А потом Майкл сомкнул пальцы на его члене и буквально несколько раз двинул кулаком вдоль него. Джеймс закусил многострадальную губу и кончил себе на живот, ощущая внутри член Майкла на всю длину.
Когда Джеймс разлепил глаза, Майкл все еще нависал над ним. Джеймс сглотнул и почувствовал, как его ладонь переместили на что-то горячее и твердое.
- Ух ты, - выдохнул он, опустив взгляд и разглядев, что же держит. - Я...
- Я и не надеялся, - прошептал ему на ухо Майкл. - Давай же.
Джеймс сглотнул и стал быстрее двигать рукой, самодовольно отмечая, как закатываются глаза и какое удовольствие на лице Майкла, пока Джеймс надрачивает ему член. Длилось это недолго, но ощущения были фееричными: Джеймс окончательно убедился, что у женщин для полного его удовлетворения кое-чего не хватает.
Майкл не упал на него, хотя Джеймсу и хотелось. Он натянул брюки, но застегивать не стал, приземлившись на диван рядом со ступнями Джеймса. Потом все же подобрал с пола его джинсы и положил рядом.
- И? - Майкл повернул к Джеймсу голову и посмотрел вопросительно.
Джеймс легонько улыбнулся уголками губ в ответ, пожимая плечами.
- Давай скажем маме, что я с мотоцикла упал?
Майкл откинул голову на спинку дивана и рассмеялся.
****************************
АУ, Эрику - 30, Чарльзу - 16. Эрик - преподаватель в школе для мутантов, Чарльз - ученик, читает мысли своего преподавателя и понимает, что тот безумно хочет его. Акцент на опытности Леншерра, юст, NC-17
6000 слов
Плохо быть телепатом. А еще хуже - быть единственным телепатом на всю школу. А еще хуже быть телепатом, когда тебе шестнадцать и, несмотря на привлекательную внешность (а Чарльз привлекателен, он часто читает это в мыслеобразах различных людей), никто не хочет с тобой связываться. Потому что больше всего на свете люди бояться, что их заставят, что то, что они испытывают, искусственное, ненастоящее, причуда развратного богатенького мальчика. Конечно, развратного, ведь для него нет ограничений, он может внушить все, что ему захочется, а потом память стереть, уже полшколы, наверно, перетрахал... И ерунда, что этот самый мальчик в свои шестнадцать даже не целовался!
Вот и приходится делать вид, что так и не избавился от так пугающего всех жеста - пальцы к виску - ведь иначе все поймут, что он может читать мысли ПРОСТО ТАК, а это гораздо страшнее. Приходится держать ладони подальше от лица, ведь мало ли, вдруг он делает вид, что трет глаза после бессонной ночи (в соседней комнате очень громко думали, занимаясь сексом, парочка ботаников-отличников), а на самом деле вычитывает в голове очкастого урода самую страшную ТАЙНУ! Все равно, что «самая страшная тайна» как раз заключается в том, что в соседней комнате...
- Чарльз, повторите последнюю фразу? - спрашивает профессор Леншерр, нехорошо прищуриваясь.
Обычно Чарльз воздерживался от чтения мыслей учителей (больше потому, что совесть не позволяла, в меньшей степени потому, что профессора должны были принять хоть какие-то меры против проникновения в свою голову). Но профессор Леншерр был одним из его любимых преподавателей: взрывной, но прекрасно контролирующий эмоции, единственный, кто не преподавал ему предметы, связанные с его талантом мутанта, и ... красивый, приходилось это признать. В голове Чарльза день и ночь трахались мальчики и девочки и не всегда друг с другом, уж чего-чего, а влечения к мужчинам (впрочем, как и к женщинам), он не стеснялся.
Эрик, уж в своих-то мыслях Чарльз называл его так, был шикарным мужчиной, мускулистым, сильным, с великолепной улыбкой... таким, какие не перепадают неспортивным телепатам вдвое моложе себя.
Перед Эриком не хотелось показаться мечтательным мальчишкой. Поэтому Чарльз, помедлив буквально секунду, осторожно проник в мыслепоток профессора. Он не будет углубляться, просто подсмотрит, что ему надо повторить и все. Чуть-чуть посмотрит... И сразу же вынырнет оттуда, заливаясь румянцем. Он действительно со стороны выглядит так развратно? И губы у него вот такие яркие, будто он несколько дней беспрестанно целовался? И он действительно ТАК их облизывает, что ему самому захотелось себе между них что-нибудь вставить?
- Извините, я задумался, - Чарльз опускает взгляд, скользнув глазами по ширинке мужчины, и рассматривает собственную тетрадку, стараясь не думать о том, что же он увидел.
- Не отвлекайтесь, - произносит Эрик немного хрипло, и кровь снова притекает к щекам, стоит представить, как тот говорит то же, но в другой ситуации.
«Не отвлекайтесь» и запускает руки в его волосы, притягивая ближе его голову, насаживая на свой, наверняка, обрезанный, огромный, горячий...
- Мистер Ксавьер! Чарльз! - профессор совсем рядом и смотрит обеспокоенно. Ну что ж такое, Чарльз давно разучился краснеть, почему он стоит сейчас, такой задыхающийся и не может сказать и слова?
- Вам плохо? - интересуется Леншерр, скрывая тревогу.
- Немного душно, - признается Чарльз. Эрик щелкает пальцами, задвижки открываются, окно распахивается, в комнату врывается прохладный майский ветер, девочки смотрят на Леншерра влюбленными глазами, тот же смотрит на Чарльза.
- Спасибо, - выдавливает из себя тот. - Мне лучше.
- Может, покажитесь врачу?
Чарльз мотает головой, горло сдавило, сказать он ничего не может, но Леншерр уже отходит к доске, это замечательно с одной стороны и ужасно с другой. Ведь он больше не смотрит на Чарльза, а Чарльз смотрит на его задницу, обтянутую джинсами и думает, думает, думает... Будто образов Эрика в его голове недостаточно...
- Итак, неправильные глаголы...
И Чарльз готов стонать, и кончить, и сдохнуть здесь и сейчас, потому что немецкий - самый эротичный язык в мире, когда он звучит из уст профессора Магнето.
Интересно, у Эрика - как сладко думать это имя! - действительно такой большой, как он представляет, когда в своих фантазиях трахает Чарльза? Наверняка еще больше, он же его только сверху видит, а там оптическая иллюзия...
И о чем он снова думает...?
Чарльзу дико хочется побиться головой о стол.
***
- Можно перекинуться с вами парой слов? - Эрик смотрит выжидающе, и Чарльз обреченно кивает и останавливается у первого ряда парт.
- Присядьте, - кивает ему Эрик, и Чарльз, по инерции, садится прямо на ближайшую столешницу. Леншерр фыркает и опускается рядом. Обтянутое темной тканью бедро совсем рядом с бедром Чарльза и тот шумно сглатывает, и, наверно, снова краснеет.
- Чарльз, - говорит он, и по телу Ксавьера прокатывается горячая волна. Этому человеку вообще надо запретить говорить, у Чарльза стоит только на этот голос.
- Последнее время вы так невнимательны на моих уроках. Другие профессора говорят, что вы отвлекаетесь, вас можно понять, в вашем возрасте не хочется учиться, но на моих уроках это приобретает глобальные масштабы. Вам совсем неинтересен мой предмет?
Очень интересен, и предмет, и преподаватель, и вообще, просто он не может не отвлекаться, когда тут такое, но не говорить же это...
- Сказать по правде, я тоже его не люблю, но такая политика этой школы: мутанты должны быть всесторонне образованы. И не так много тех, кто может тут преподавать, знает иностранные языки...
И Чарльз понимает, что Эрик говорит с горечью, говорит то, о чем не подозревает большинство: Эрику вовсе не нравится то, что он делает. Наверняка практика, которой он занимается с телекинетиками, такими, как он сам, ему нравится больше, чем эти чертовы неправильные глаголы.
- Не думаю, что вам нужны дополнительные уроки, - Эрик улыбается и спрыгивает с парты, мягко приземляясь на пол. - Просто постарайтесь быть немного внимательней.
Чарльз следит за его губами и кивает, когда Эрик перестает говорить. Не удержавшись, Чарльз ловит образы в мыслепотоке Леншерра и недоуменно моргает, не понимая, как можно оставаться таким спокойным, когда представляешь, как имеешь своего же ученика, нагнув его над учительским столом.
***
- На меня не действуют таланты мутантов, - признается Чарльзу Мари, симпатичная девочка на год его младше. - Не знаю, зачем меня тут держат, я ведь больше ничего не умею...
Чарльз как можно обаятельнее улыбается ей, и, убедившись, что действительно, не может читать ее мысли, добавляет:
- Знаешь, у тебя очень соблазнительная мутация.
- Правда? - она распахивает фиалковые глазищи и наматывает рыжий локон на палец.
- Конечно. Это просто замечательно, когда есть человек, который не боится меня.
- А тебя боятся? - удивленно спрашивает она.
- Конечно, - Чарльз делает несчастный вид.
Вечером он целует ее, сидя совсем близко, гладит по коленке. И понимает, что все происходящее его совершенно не заводит. Ему остается только проводить Мари до ее комнаты, как подобает джентльмену.
- Что, отшила? - спрашивает веселый голос, когда Чарльз от досады бьет по стене кулаком. Ксавьер резко разворачивается и встречается взглядом с Эриком. Тот ослепительно улыбается и подходит ближе.
- Нет, почему же, - старается говорить уверенно Чарльз. - Просто... не то.
Эрик улыбается понимающе. Будто бы понимающе. Чарльз не рискует лезть в его голову. Эрик подходит совсем близко, от него пахнет сигаретами. Странно, никто и никогда не видел, чтобы он курил.
- Я думаю, что ты обязательно найдешь «то», - говорит тихо он.
- Я... - Чарльз сглатывает. - Я тоже думаю так. Но хотелось бы побыстрее.
- Правда? - Эрик подносит руку к лицу Чарльза и медленно обводит контур подбородка указательным пальцем. Это неправильно, но Чарльзу плевать. И, как бы он не старался, он слышит мысли мужчины так отчетливо, как если бы кто-то кричал их у него под ухом.
Какой же ты... Губы созданы для минета... Глаза, в которые хочется смотреть...
И Чарльз как наяву видит, как Эрик впивается в его рот поцелуем, вдавливает в стену, вжимает колено между его бедер, запускает ладони за пояс брюк, сжимая ягодицы, проводя большими пальцами по ложбинке между ними, прижимаясь крепким телом близко-близко...
- Спокойной ночи, - Эрик спокоен, но Чарльз чувствует, что он возбужден. Но Чарльзу в этом нет равных, кровь будто кипит в жилах, устремляясь в пах.
Кончая в ванной этим вечером, Чарльз недоумевает, то ли это был яркий приступ нарциссизма с его стороны, то ли Эрик возбуждает его любым. Даже рядом с собой. Особенно рядом с собой.
***
- Вы? - Чарльз удивленно вскидывает брови, когда в дверях спецкласса появляется Эрик.
- Эмма заболела, я за нее, - заявляет тот нагло, усаживаясь на стол. Видимо, это все же такая привычка, хотя Чарльзу и кажется, что это все из-за того, что Эрик хочет поиздеваться над ним.
- Эмма сказала, что у тебя проблемы с якорем, - констатирует факт Эрик. - У меня тоже когда-то такое было.
Эрик демонстрирует растерянное лицо и вытягивает перед собой руки с растопыренными пальцами. Чарльз даже на несколько секунд верит в представление, а потом улыбается, видя, как Эрик одним взглядом завязывает прихваченный с собой гвоздь в узел.
- Ты не должен выглядеть так, будто использование способностей заставляет тебя испытывать трудности и прилагать старания, - Эрик прикладывает пальцы к виску и хмурит брови. В его исполнении это выглядит невероятно комично.
- Тебе только табличку остается повесить или татуировку на лбу сделать: « Читаю мысли» - ворчит он.
- Я... - Чарльзу так хочется признаться, но этот маленький обман позволяет ему смириться с собой. И немного побыть рядом с Эриком. Мелочь, но приятно. - Мне кажется, я не хочу, чтобы у меня получалось без этого, - он на секунду касается подушечками пальцев виска. - Люди начнут сторониться меня, когда узнают, что я могу вот взять и просто прочитать их.
- Ты не прав, - Эрик похлопал по столешнице рядом с собой. - Люди боятся другого. Знаешь, что будет, если провести магнитом над мелкими металлическими предметами? Конечно, знаешь. Ты, Чарльз, огромный положительный полюс. Тебя придется делить с кем-то, причем не с одним. А как люди, как и мутанты, впрочем, не любят делиться, понимаешь меня?
Чарльз пожал плечами:
- А, по-моему, вы тоже как очень сильный магнит. И явно не отрицательный.
- Не думаю, - качает головой Эрик. Одинаково заряженные полюса отталкиваются, а мы с тобой...
Впоследствии ни один из них не мог бы сказать, кто начал первым. Вот они сидят на близком, но все же хоть каком-то расстоянии друг от друга, несколько секунд - и они уже жарко целуются, переплетаются языками, почти не дыша.
Отстранил Чарльза от себя Эрик.
- Ты не хочешь этого, - фыркнул он.- Это мои мысли, не твои.
- Неправда! - захотелось заорать Чарльзу в ответ. Но он промолчал, крепко переплетя пальцы с пальцами Эрика.
- А теперь читай меня, - прошептал Эрик.
И на Чарльза просто обрушился водопад образов. Он, обнаженный, открытый, покорный, просящий, отвергающий, ласкающий. На коленях, на спине, боком, раскинув руки-ноги в стороны или прижав ноги к груди. Стонущий, вскрикивающий, задыхающийся, выдыхающий короткое «Эрик» во время оргазма.
- Я знал, что ты умеешь, - проговорил Эрик и притянул его ближе к себе. Накрыл ладонью пах, немного сжал, провел пальцами с нажимом вдоль шва, лизнул за ухом, потерся носом о щеку, расстегивая ширинку и запуская руку в трусы... И Чарльз позорно кончил, стоило прохладным пальцам коснуться горячей кожи.
Чарльз слышит короткий смешок где-то у макушки и злится. Посмотрел бы он на Эрика лет пятнадцать назад... Хотя тот, наверно, не страдал так, как Чарльз.
- Я скажу Эмме, что свою задачу выполнил, - фыркает Эрик от двери. Чарльз, мгновенно из расслабленного состояния перейдя в настороженное, резко садится, провожая Леншерра возмущенным взглядом. И, будто в отместку, транслирует Эрику образ себя, на коленях, с собственными пальцами в заднице. Образ почти невинный по сравнению со всем тем, что он видел сегодня, но Эрика пронимает.
- Плохой мальчик, - заявляет он и смотрит Чарльзу в глаза. Тот демонстративно хмурит брови, смотрит исподлобья, подпирая голову ладонью. Эрик представляет, как шлепает Чарльза ладонью по голой заднице, перебросив его через колено. Чарльз чувствует, как становится жарко щекам и старается сосредоточенно дышать - вдох-выдох, вдох-выдох - сжимая зубы, чтобы не сказать что-то неуместное.
- Кстати, я не знал, что у тебя на левой ягодице три родинки треугольником, - ставит «контрольную» точку в разговоре Эрик и уходит.
Сердце Чарльза колотится, как сумасшедшее.
Тем вечером Чарльз долго не мог заснуть. Желание посмотреть, что сейчас делает Эрик, не давало покоя. Леншерр стал будто бы навязчивой идеей, весь день Чарльз ловил себя на том, что облизывает губы, и его мечты не особо отличаются от тех, что он подсмотрел в мыслях Эрика.
«Мне же не тридцать, в самом деле, и не сто», - решил Чарльз и, сдавшись, стал искать Эрика. Если повезет, тот будет в пределах досягаемости, ведь спальни учителей всего этажом выше.
Повезло. Чарльз чуть не поперхнулся слюной, когда понял, насколько ему повезло: Эрик мылся в душе. Точнее, Эрик мастурбировал там.
Чарльз ни секунды не колебался, прежде чем сунуть руку под одеяло и, сдвинув на бедра белье, сжать в кулаке свой член.
«Чарльз» в воображении Эрика опустился перед ним на колени и лукаво улыбнулся. Ксавьер никогда не видел у себя такой улыбки. Дав себе слово потренироваться перед зеркалом, он стал смотреть дальше, лениво лаская себя. «Чарльз» облизал член Эрика по всей длине, лизнул головку, пощекотал кончиком языка верхушку. Эрик облокотился спиной о кафельную стенку, и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями. «Чарльз» взял в рот головку и стал посасывать ее, перемещаясь губами по стволу. В воображении Эрика он определенно умел все это делать. И вовсе не начинал кашлять, когда головка упиралась в небо, как начал бы настоящий Чарльз, если бы ему пришлось делать минет.
Чарльз стал двигать рукой сильнее, одновременно облизывая пальцы, это получалось как-то само собой, стоило Чарльзу представить, что он и тот Чарльз, что сейчас на коленях перед Леншерром один и тот же человек.
Улыбнувшись, Ксавьер решил кое-что сделать. Это было безумием, зато он знал, что он будет представлять, когда будет тренировать ту самую лукаво-обещающую улыбку.
«Чарльз» в фантазии Эрика переместил ладони на его задницу и стал еще усерднее работать ртом. А потом покружил пальцем у ануса и легонько надавил на него. Настоящий Эрик в это время наверняка в забытьи делал то же самое.
Судя по водовороту мыслей и ощущений, Эрик в этот момент кончил. С громким стоном Ксавьер последовал за ним, на грани оргазма услышав в своей голове грозное возмущенное рычание:
- Чарррррррррррррльз!
***
- Чарльз! - Ксавьер замер, услышав за спиной знакомый голос. С вечера накануне он избегал Эрика. Когда-то он обещал себе, что не будет решать за людей, и нарушил свое обещание. Причем Леншерр об этом наверняка знал. Но злым или расстроенным не выглядел. Хотя Чарльз и ожидал наказания за вчерашнюю выходку.
- Чарльз, ты не занят?
Вопрос был просто смехотворным. С внутренним волнением Чарльз просто помотал головой, не в силах сказать ни слова.
- Я тебе кое-что покажу... - и Ксавьер безропотно пошел за профессором.
- Это устройство называется Церебро, мозг по-испански, - проговорил Эрик, демонстрируя нечто, выглядящее как недоделка Эрика после работы с металлом. - Выглядит глупо, но так его назвали. Экспериментальное устройство, усиливает способности всех мутантов.
- И твои? - Чарльз затаил дыхание, разглядывая непонятную штуковину перед собой.
- И мои, - Эрик вздохнул. - Разрушительные, в основном... Хэнк считает, что при помощи Церебро ты сможешь отыскать других мутантов. Ты же знаешь, что система, основанная на страхе людей перед нам подобными и распространении слухов, не совершенна. Перво-наперво, мы упускаем тех мутантов, чьи способности не заметны, внешне ничем не отражаются. Телепаты в том числе. Учитывая, что они скрываются наиболее успешно, ты можешь остаться единственным телепатом в этой школе.
- Ты хочешь, что бы я?..
Эрик поморщился и с сожалением посмотрел на Церебро:
- Вообще-то мы пытались получить разрешение у твоих родителей...
- Они отказали, - утвердительно ответил Чарльз. - И, если со мной что-то случится, тебе будет...
- Да, - кивнул Эрик - Мне будет, - и улыбнулся.
- Ладно, давай попробуем, - решил Чарльз, пристраивая Церебро на голову.
Эрик поправил устройство, щелкнул какими-то переключателями, и, предупредив:
- Могут быть странные ощущения, - нажал на большую красную кнопку, вызвав у Ксавьера улыбку.
Ощущения действительно были странными. Чарльз никогда не чувствовал себя настолько всемогущим. Каждая клеточка тела будто бы пела, в мозгу вместе с каждым найденным мутантом будто взрывались фейерверки. Это было похоже на секс... наверно, похоже, Чарльз не знал точно. С этими ощущениями не хотелось расставаться, они были настолько естественными, настолько необходимыми... Последней каплей стало прижавшееся сзади теплое тело, обнимающее Чарльза за талию...
Эрик стащил с головы Чарльза Церебро и, когда тот стал орать на него, взбешенный так резко закончившимся удовольствием, заткнул его поцелуем. Чарльз не заметил, как его пихнули к стене, потянул за собой Леншерра, целуя в ответ, пытаясь перехватить инициативу, обнимая за шею, кусая чужие губы. И, не задумываясь, слился сознанием с Эриком, впитывая все его фантазии и заводясь все больше.
Эрик же не терял времени зря, расстегнув на Чарльзе рубашку и запустив ладони за спину, поглаживая, спускаясь ниже. Повинуясь его воле, расстегнулись металлические молнии на брюках, как у него, так и у Чарльза; он сжал в ладонях задницу Ксавьера и, на секунду оборвав поцелуй, зарычал, вбивая того в стену, стал целовать его шею.
Из-за разницы в росте им стало неудобно и они, будто сговорившись, опустились на пол. Брюки Ксавьера полетели куда-то в угол, ладонь Эрика обхватила оба члена и, продолжая целовать Чарльза, тот стал ласкать себя и его одновременно.
Ощущений стало слишком много, и Чарльз кончил, тихонько подвывая, уткнувшись Эрику в плечо. Когда Чарльз пришел в себя, Эрик все еще лежал рядом, и выглядел так... великолепно, эротично, трахабельно, что Чарльз понял, что еще немного - и он возбудится снова.
Чарльз облизал опухшие пересохшие губы, скользнув взглядом по Эрику, оставшемуся в расстегнутой рубашке и джинсах, застрявших на щиколотке. Эрик единственный в этом мире человек, умудряющийся выглядеть желанно в такой глупой ситуации. Впрочем, кроме возбужденного члена Эрика Чарльз в этот момент мало что заметил.
- Можно? - поинтересовался он и, не дожидаясь разрешения, провел кончиками пальцев по стволу, а потом, с небольшим опасением, лизнул головку.
Эрик хмыкнул, но ничего не предпринял. Чарльзу даже стало немного обидно. Он в восхищении, а обладатель такого богатства пренебрежительно хмыкает!
На вкус оказалось не хуже, чем на вид. Чарльз еле удержался, чтобы не улыбнутся, услышав тихий вздох сверху.
Чарльз продолжал творить что-то для него невообразимое: облизывал, посасывал, легонечко покусывал, пытался вобрать как можно глубже, из-за чего чуть не подавился. Казалось, ни один дюйм не остался не обласканным его губами. Чарльз чувствовал себя невероятно развратным в этот момент. И, что больше всего его заводило, в фантазиях Эрика он таким и был. В реальности, конечно, все было не так гладко, как в воображении, но Чарльз не жаловался, наслаждаясь новым для себя занятием. Он только вошел во вкус, приноровившись расслаблять горло и помогать себе рукой, как Эрик отстранил его и, буквально два-три рада пройдясь кулаком по всей длине, выгнулся в оргазме, не издав ни звука и сжав зубы до хруста, до мученического выражения на лице.
- Спасибо, - улыбнулся Чарльз, когда Леншерр открыл глаза и посмотрел на него. Конечно же, недовольно, будто сам несколько минут назад не проделывал с Чарльзом те самые вещи, о которых тот теперь не забудет сам.
- Это тебе спасибо, - мягко сказал тот, запуская пальцы в волосы Чарльза. И, притянув его к себе, еще раз поцеловал, на этот раз нежно, будто прося прощения за что-то.
Чарльз мог даже не заглядывать в мысли Эрика, чтобы понять, что это повторится. И этот факт безумно его радовал. Ведь ласки Эрика намного лучше даже чертового Церебро.
- Если ты думаешь, что я тебя простил за вчерашнюю выходку, ты сильно ошибаешься, - проворчал тем временем Эрик.
- Да? - лукаво улыбнулся Чарльз, надеясь, что у него получится. - Ты меня накажешь?
Эрик в ответ закатил глаза к потолку:
- Думаю, в твоем случае наилучшим наказанием будет, если я ни сделаю ничего.
Чарльз уже привычно заглянул ему в голову и, увидев там довольно соблазнительные картины будущих наказаний, тихонько хихикнул:
- Угу...
- И не лазь мне в голову! - рыкнул Леншерр. - Надо одеваться, пока сюда кто-нибудь не заглянул, хотя бы Хэнк.
Чарльз поднялся на ноги и пошел за валяющимися в стороне брюками. Эротично наклонился, бросил взгляд из-за плеча...
Эрик за его спиной негромко выругался, прервав себя на полуслове.
***
Чарльз открыл дверь своей комнаты и сразу захлопнул ее за собой.
- Эрик, что ты тут делаешь? - спросил он испуганно.
В голове стайкой пролетели мысли: как он тут оказался - наверно, открыл дверь своей силой - что-то на него не похоже- может, передумал - я обещал не лезть в голову...
По телу «Леншерра» прошла рябь, и он превратился в миловидную блондинку.
- Рейвен, разве можно так пугать? - возмущенно сказал Чарльз, расслабляясь.
- Значит, уже Эрик, да? - Мистик посмотрела исподлобья, укоряюще.
- Нууууу, - Чарльз рядом с сестрой всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Мало того, что она ревновала его к каждому столбу, так она еще и мешала личной жизни! Когда она закончила школу, Чарльз выдохнул с облегчением: наконец-то его перестанут постоянно контролировать.- А что ты тут делаешь?
- Проверяю тебя, братик, - фыркнула Рейвен. - Рассказывай, что у вас там с Леншерром?
- Да ничего, - пожал плечами Чарльз. - Он занимается со мной, отрабатываем применение способностей без я...
- Чарльз, я хотел... - Эрик застыл на пороге и, моргнув один раз, проговорил: - Впрочем, обсудим потом, - и аккуратно затворил за собой дверь.
Чарльз повернулся к окну, рядом с которым стояла Рейвен, и, закрыв глаза, стал считать. Сестре он тоже обещал не лезть в голову, но каким был соблазн оставить ее вообще без воспоминаний: эта дурочка превратилась в Мари. И не было бы проблемы, если бы она просто в нее превратилась, нет, на Мари-Мистик была расстегнула рубашка и спущена с одного плеча лямка бюстгальтера, обнажая более белую, чем остальное тело, грудь с маленьким соском.
- Ну, если вы просто занимаетесь, проф сейчас уверился в том, что ты мужик, - весело заявила Рейвен.
Пятьдесят четыре, пятьдесят пять...
- Тебе же нравилась эта девочка? - поинтересовалась сестра после паузы.
Семьдесят, семьдесят один...
Чарльз расслабил ладони, незаметно для себя сжатые в кулаки.
- Если что, ты всегда сможешь стереть ему память...
Восемьдесят семь...
- Ладно, пока. Зайду еще, не скучай, - Рейвен хлопнула его по плечу и ушла. Чарльз опустился на кровать и задумался о том, что подумал Эрик. Ведь Чарльз стоял довольно далеко от «Мари». Может, послушаться совета сестры? Ей Леншерр всегда нравился, до Чарльза даже доходили слухи, что он ее отшил.
Надо было что-то делать, но что? Вряд ли Эрик будет вести себя, как взбалмошный подросток, взрослый человек. Чарльз тяжело вздохнул, что-то подсказывало ему, что все же будет.
***
- Гм, какой глагол выбрать? Мистер Ксавье, подскажете?
- Sein eifersüchtig* подойдет? - Чарльз улыбнулся Эрику, тот пожал плечами:
- Не совсем, но попробуем придать ему оттенок долженствования. Ich muss nicht eifersüchtig sein**, кто проспрягает дальше?..
«Ich muss nicht eifersüchtig sein» Эрика приобрело в воображении Чарльза вопросительный оттенок, что радовало. Еще часть урока Чарльз провел, воображая, как Эрик трахает его прямо на уроке, пока Чарльз отводит глаза одноклассникам. А потом Ксавьер понимает, что, он хоть и обещал не воздействовать силой на Эрика, не трогать других он не обещал.
Чарльз сосредотачивается, и все застывают на том движении, которое они в этот момент делали.
- Чарльз, - предупреждающе проговаривает Эрик, складывая руки на груди. - Что за глупости?
- Я хочу поговорить, - Чарльз глубоко вздыхает и, не мигая, смотрит на Эрика. - В другое время тебя невозможно найти в замке.
Конечно, возможно, но Чарльз же обещал.
- Что ж, давай, - пожимает плечами Эрик.
- Это Рейвен была, - фраза получается глупой, но нужно что-то говорить.
- Инцест? - Эрик невесело усмехнулся.
Чарльз хмурится, думая, как еще дать понять этому чурбану, что это была просто глупая, до обидного глупая шутка ревнивой сестры.
- У тебя стоит, - замечает Чарльз удивленно.
- Надо же, - закатывает глаза Эрик. - После того, что ты мне весь урок транслировал, неудивительно.
- Ты видел? - Чарльз краснеет. - Я не хотел.
- Надеюсь, я один это видел, - покачал головой Эрик. - Верни их, - он кивает на людей, больше сейчас похожих на манекены.
- Я не хочу, - Чарльз упрямо сжал губы.
- Зато я хочу! - рычит Эрик. - Дело не в том, кто из нас чего хочет, пойми. Всех людей не заставишь думать по-другому. И это тебе стоит понять.
Ученики начинают двигаться, а Чарльз думает вовсе не о глаголах.
*- ревновать
**-я не должен ревновать
***
Чарльз хочет только Эрика, отчетливо понимает он, попробовав представить для примера одного из самых привлекательных старших парней: красивого мускулистого блондина. Блондин быстро обзавелся морщинками вокруг глаз, широкой улыбкой и стал нашептывать Чарльзу что-то на ухо по-немецки. Сдавшись, Чарльз отчаянно толкался в кулак, представляя, как Эрик целует его, гладит по спине, по ягодицам...
С этим надо было что-то делать, а то Чарльзу угрожало совсем свихнуться от недостатка секса.
часть второго текста в комментах.