Улыбнись, жизнь не так плоха, как иногда кажется
Х-мены не обошли стороной и мои мозги, поселившись в них, надеюсь, на короткое время(по предыдущему опыту я в большинстве фандомов не задержалась). В общем, сходила на их кинк-фест.
и даже завела одну аватарку ради этого дела!
Пишет Гость:
Пишет Гость:
и даже завела одну аватарку ради этого дела!
Пишет Гость:
24.06.2011 в 04:58
автор не удержался и впихнул еще несколько своих кинков, надеюсь, заказчик не против.
не бечено
Исполнение 1.
1064 слова, секск с металлическими предметами
- Эрик?! – удивленно спрашивает Чарльз. Металлические столбики кровати обхватывают запястья плотно, но бережно, насколько бережным может быть металл. Чарльз дергается, все может быть, не один Эрик на земле владеет подобным даром.
- Не паникуй, - фыркает Эрик откуда-то справа. Чарльз резко поворачивает голову и, заметно успокоившись, картинно поджимает губы, всем видом показывая, что недоволен выходкой любовника.
- Не все же тебе использовать свои способности во время секса, - насмешливо говорит Эрик, опускаясь в кресло. Конструкция содержит в себе металлические части - и кресло поднимается над полом, повинуясь ментальному приказу. Правда, Чарльз этого не замечает, он сражается с собственными брюками, которые потихоньку сползают вниз. Ксавьер обещает себе, что больше не будет пользоваться ремнями с металлическими защелками. И вещи с металлическими молниями тоже надо исключить из обихода.
- Ждал меня, - с внутренним довольством произносит Эрик, обозревая открывающуюся ему картину. – Или вообще белья не носишь?
- Знаешь же, что ношу, - шипит Чарльз и вздрагивает, увидев подлетевший к своему животу скальпель.
- Ты просил меня довериться тебе, - внезапно серьезно говорит Эрик. Это уже не тот человек, что был всего минуту назад. Это осторожный и собранный мутант, пользующийся своими способностями.
– Доверься мне, - слышит Чарльз. Он кивает и закрывает глаза, чувствуя, как расходятся в стороны полы рубашки, как отскакивают пуговицы, как дотрагивается, не причиняя боли, только небольшое неудобство, холодный, постепенно теплеющий металл.
Чарльз сам раздвигает ноги, почувствовав прохладное прикосновение к лодыжке. Тонкие цепочки ведут к ножкам кровати, висят свободно, создавая иллюзию свободы. Чарльз прекрасно понимает, что стоит начать сопротивляться, как окажется прочно зафиксированным на пределе человеческих возможностей.
- Вот что тебе нравится, - изумленно шепчет он. – Контроль? Доминирование? Я даю тебе недостаточно свободы?
Эрик хмыкает, и Чарльз чувствует, как те самые цепи, как змеи, скользят по икрам, бедрам, немного щекотно и очень медленно. Одна из них обвивается вокруг уже возбужденного члена, вторая змеиться по животу.
Губ касается что-то гладкое и… металлическое.
«Запасся», - с каким-то внутренним весельем думает Чарльз, сжимая плотнее губы. Блестящий шарик сантиметра полтора в диаметре гладит его по губам, еще один проходится по его щеке, третий запутался в волосах. Они тяжелые, он чувствует их, во всех подробностях представляя, как таким вот шариком даже на средней скорости можно сломать кости, а то и снести пол черепа.
Шарик постукивает по губам и, смирившись, Чарльз открывает рот. Характерный привкус на языке напоминает кровь. Шарик все же чуть шершавый и неидеально круглый: Ксавьер чувствует языком впадинку с одной стороны и почти незаметную выпуклость – с другой.
Что-то почти незаметно подползает куда-то под колени. Чарльз, развлекающийся с металлическими бусинами, не сразу замечает, как его ноги оказываются в воздухе. Он прикрывает глаза, стараясь не думать о том, каким развратным его видит Эрик: почти голого, с согнутыми в коленях разведенными ногами, открывающими доступ ко все, к чему захочется. Вместо этого он думает о том, сколько металлических вещей в его доме и как он будет избавляться от эрекции при взгляде на них. Ведь и холодный душ не спасет: в ванной полно металла.
Внутрь проникает тщательно облизанный им шарик. Чарльз старается расслабиться, но шарик двигается туда-сюда, и вроде бы он небольшой, но ощущения настолько необычные, что Чарльз тихо стонет и выгибается.
Уже теплая цепочка ритмично сжимается в некое подобие пружины и разжимается, задевая чувствительную кожу головки, два оставшихся шарика катаются по телу, нажимают с разной силой, это не должно быть так приятно!
Эрик смеется , и движение предметов по телу Чарльза убыстряется. Шарик внутри мягко нажимает на простату, все же та выпуклость не такая и маленькая, как ему казалось.
Чарльз не хочет просить. Хватает того, что он лежит, раскинувшись приглашающей позе, стонет, подмахивает этому несчастному шарику. И в ушах стучит, и кажется, что до его тела дотрагиваются чуть прохладными пальцами… чуть ли не везде.
Слышится треск, и Чарльз изумленно распахивает глаза.
Дверная ручка. Круглый рельефный набалдашник, переходящий в узкую перемычку, заканчивающуюся расширением, за которое она и крепилась к двери.
Ксавьер не жалуется на плохое воображение.
- Нет! – резко возражает он, провожая взглядом предмет, который он, даже постаравшись, не может представить в качестве объекта интимных игр. – Эрик!
Леншер вынимает из кармана баночку с чем-то мазеподобным.
- Эрик, - предупреждающе рычит Чарльз.
- Ich werde sanft sein*, - обещает Эрик, щелчком пальцев обмакивая набалдашник в крем, нашедшийся в ванной.
- Пожалуйста, - выдыхает Чарльз, уже не скрывая испуга.
Выскальзывает терзающий его до сих пор шарик, падают на кровать остальные, опадает кругом вокруг его члена одна из цепочек, соскальзывает во впадину пупка другая, с громким стуком ударяется о пол ножками кресло, слабеет захват вокруг запястий, катится куда-то в угол, оставляя за собой жирный влажный след, дверная ручка.
Пока Ксавьер приходит в себя, Леншер сбрасывает одежду и устраивается между его ног. Чарльз трется о бедро Эрика, когда тот наклоняется, чтобы его поцеловать. Чарльзу кажется, что губы его любовника тоже имеют привкус крови.
Эрик гладит его по внутренней поверхности бедер, подпихивает ему под спину подушку и стискивает пальцами ягодицы.
- Ты великолепен, друг мой, - шепчет он, медленно протискиваясь внутрь. Предметы вокруг снова оживают: Чарльзу кажется, что его ласкают сотней рук, но прикосновения Эрика он узнает безошибочно и вовсе не по температуре.
Чарльз сам подается вперед, сжимает мышцы, шипит, когда Эрик прихватыет зубами его сосок, Вскидывает бедра, стонет от доставляемого ему наслаждения, и, когда он уже на пике, вокруг основания его члена сжимается кольцо из нескольких витков тонкой цепочки. Она впивается в кожу, это немного больно, но больше хочется кончить, и Чарльз пытается установить мысленный контакт, чтобы донести до Эрика, что так нельзя, что он тоже хочет… Если бы, он и в спокойном состоянии прилагает усилие, чтобы сосредоточится.
- Только вместе со мной, - горячо шепчет Эрик где-то в шею, отчего по ней бегут мурашки, заставляя Чарльза выгибаться от удовольствия. Эрик посасывает мочку его уха, обводит языком ушную раковину, не прекращая ритмичных и не очень толчков. Ксавьер уже не отвлекается на почти нежные прикосновения металлических частей кровати, фиксирующих его руки, к запястьям и предплечьям.
- Сволочь, - стонет Чарльз, запрокидывая голову, чтобы Эрику было удобнее.
- О, как мы умеем, - шепчет Эрик. – Скажи еще что-нибудь.
Чарльз задыхается от негодования и сжимает его изнутри. Эрик закусывает губу и, сделав последний толчок, мысленным приказом ослабляет кольцо и делает несколько резких движений по стволу члена любовника. Этого Чарльзу вполне достаточно вкупе с ощущением разливающегося изнутри тепла.
Следующих несколько секунд одни из наиболее ярких в его жизни.
- Ты знаешь, как «пожалуйста» по-немецки? – только и спрашивает Эрик, отдышавшись. Чарльз в ответ тихонько фыркает, мечтая о полностью пластмассовой комнате.
*- Я буду нежен(перевод программный, я порядком подзабыла немецкий, извиняюсь перед знатоками).
URL комментарияне бечено
Исполнение 1.
1064 слова, секск с металлическими предметами
Я буду нежен
- Эрик?! – удивленно спрашивает Чарльз. Металлические столбики кровати обхватывают запястья плотно, но бережно, насколько бережным может быть металл. Чарльз дергается, все может быть, не один Эрик на земле владеет подобным даром.
- Не паникуй, - фыркает Эрик откуда-то справа. Чарльз резко поворачивает голову и, заметно успокоившись, картинно поджимает губы, всем видом показывая, что недоволен выходкой любовника.
- Не все же тебе использовать свои способности во время секса, - насмешливо говорит Эрик, опускаясь в кресло. Конструкция содержит в себе металлические части - и кресло поднимается над полом, повинуясь ментальному приказу. Правда, Чарльз этого не замечает, он сражается с собственными брюками, которые потихоньку сползают вниз. Ксавьер обещает себе, что больше не будет пользоваться ремнями с металлическими защелками. И вещи с металлическими молниями тоже надо исключить из обихода.
- Ждал меня, - с внутренним довольством произносит Эрик, обозревая открывающуюся ему картину. – Или вообще белья не носишь?
- Знаешь же, что ношу, - шипит Чарльз и вздрагивает, увидев подлетевший к своему животу скальпель.
- Ты просил меня довериться тебе, - внезапно серьезно говорит Эрик. Это уже не тот человек, что был всего минуту назад. Это осторожный и собранный мутант, пользующийся своими способностями.
– Доверься мне, - слышит Чарльз. Он кивает и закрывает глаза, чувствуя, как расходятся в стороны полы рубашки, как отскакивают пуговицы, как дотрагивается, не причиняя боли, только небольшое неудобство, холодный, постепенно теплеющий металл.
Чарльз сам раздвигает ноги, почувствовав прохладное прикосновение к лодыжке. Тонкие цепочки ведут к ножкам кровати, висят свободно, создавая иллюзию свободы. Чарльз прекрасно понимает, что стоит начать сопротивляться, как окажется прочно зафиксированным на пределе человеческих возможностей.
- Вот что тебе нравится, - изумленно шепчет он. – Контроль? Доминирование? Я даю тебе недостаточно свободы?
Эрик хмыкает, и Чарльз чувствует, как те самые цепи, как змеи, скользят по икрам, бедрам, немного щекотно и очень медленно. Одна из них обвивается вокруг уже возбужденного члена, вторая змеиться по животу.
Губ касается что-то гладкое и… металлическое.
«Запасся», - с каким-то внутренним весельем думает Чарльз, сжимая плотнее губы. Блестящий шарик сантиметра полтора в диаметре гладит его по губам, еще один проходится по его щеке, третий запутался в волосах. Они тяжелые, он чувствует их, во всех подробностях представляя, как таким вот шариком даже на средней скорости можно сломать кости, а то и снести пол черепа.
Шарик постукивает по губам и, смирившись, Чарльз открывает рот. Характерный привкус на языке напоминает кровь. Шарик все же чуть шершавый и неидеально круглый: Ксавьер чувствует языком впадинку с одной стороны и почти незаметную выпуклость – с другой.
Что-то почти незаметно подползает куда-то под колени. Чарльз, развлекающийся с металлическими бусинами, не сразу замечает, как его ноги оказываются в воздухе. Он прикрывает глаза, стараясь не думать о том, каким развратным его видит Эрик: почти голого, с согнутыми в коленях разведенными ногами, открывающими доступ ко все, к чему захочется. Вместо этого он думает о том, сколько металлических вещей в его доме и как он будет избавляться от эрекции при взгляде на них. Ведь и холодный душ не спасет: в ванной полно металла.
Внутрь проникает тщательно облизанный им шарик. Чарльз старается расслабиться, но шарик двигается туда-сюда, и вроде бы он небольшой, но ощущения настолько необычные, что Чарльз тихо стонет и выгибается.
Уже теплая цепочка ритмично сжимается в некое подобие пружины и разжимается, задевая чувствительную кожу головки, два оставшихся шарика катаются по телу, нажимают с разной силой, это не должно быть так приятно!
Эрик смеется , и движение предметов по телу Чарльза убыстряется. Шарик внутри мягко нажимает на простату, все же та выпуклость не такая и маленькая, как ему казалось.
Чарльз не хочет просить. Хватает того, что он лежит, раскинувшись приглашающей позе, стонет, подмахивает этому несчастному шарику. И в ушах стучит, и кажется, что до его тела дотрагиваются чуть прохладными пальцами… чуть ли не везде.
Слышится треск, и Чарльз изумленно распахивает глаза.
Дверная ручка. Круглый рельефный набалдашник, переходящий в узкую перемычку, заканчивающуюся расширением, за которое она и крепилась к двери.
Ксавьер не жалуется на плохое воображение.
- Нет! – резко возражает он, провожая взглядом предмет, который он, даже постаравшись, не может представить в качестве объекта интимных игр. – Эрик!
Леншер вынимает из кармана баночку с чем-то мазеподобным.
- Эрик, - предупреждающе рычит Чарльз.
- Ich werde sanft sein*, - обещает Эрик, щелчком пальцев обмакивая набалдашник в крем, нашедшийся в ванной.
- Пожалуйста, - выдыхает Чарльз, уже не скрывая испуга.
Выскальзывает терзающий его до сих пор шарик, падают на кровать остальные, опадает кругом вокруг его члена одна из цепочек, соскальзывает во впадину пупка другая, с громким стуком ударяется о пол ножками кресло, слабеет захват вокруг запястий, катится куда-то в угол, оставляя за собой жирный влажный след, дверная ручка.
Пока Ксавьер приходит в себя, Леншер сбрасывает одежду и устраивается между его ног. Чарльз трется о бедро Эрика, когда тот наклоняется, чтобы его поцеловать. Чарльзу кажется, что губы его любовника тоже имеют привкус крови.
Эрик гладит его по внутренней поверхности бедер, подпихивает ему под спину подушку и стискивает пальцами ягодицы.
- Ты великолепен, друг мой, - шепчет он, медленно протискиваясь внутрь. Предметы вокруг снова оживают: Чарльзу кажется, что его ласкают сотней рук, но прикосновения Эрика он узнает безошибочно и вовсе не по температуре.
Чарльз сам подается вперед, сжимает мышцы, шипит, когда Эрик прихватыет зубами его сосок, Вскидывает бедра, стонет от доставляемого ему наслаждения, и, когда он уже на пике, вокруг основания его члена сжимается кольцо из нескольких витков тонкой цепочки. Она впивается в кожу, это немного больно, но больше хочется кончить, и Чарльз пытается установить мысленный контакт, чтобы донести до Эрика, что так нельзя, что он тоже хочет… Если бы, он и в спокойном состоянии прилагает усилие, чтобы сосредоточится.
- Только вместе со мной, - горячо шепчет Эрик где-то в шею, отчего по ней бегут мурашки, заставляя Чарльза выгибаться от удовольствия. Эрик посасывает мочку его уха, обводит языком ушную раковину, не прекращая ритмичных и не очень толчков. Ксавьер уже не отвлекается на почти нежные прикосновения металлических частей кровати, фиксирующих его руки, к запястьям и предплечьям.
- Сволочь, - стонет Чарльз, запрокидывая голову, чтобы Эрику было удобнее.
- О, как мы умеем, - шепчет Эрик. – Скажи еще что-нибудь.
Чарльз задыхается от негодования и сжимает его изнутри. Эрик закусывает губу и, сделав последний толчок, мысленным приказом ослабляет кольцо и делает несколько резких движений по стволу члена любовника. Этого Чарльзу вполне достаточно вкупе с ощущением разливающегося изнутри тепла.
Следующих несколько секунд одни из наиболее ярких в его жизни.
- Ты знаешь, как «пожалуйста» по-немецки? – только и спрашивает Эрик, отдышавшись. Чарльз в ответ тихонько фыркает, мечтая о полностью пластмассовой комнате.
*- Я буду нежен(перевод программный, я порядком подзабыла немецкий, извиняюсь перед знатоками).
Пишет Гость:
23.06.2011 в 05:06
исполнение 2, 1000 слов
автор немного извратил заявку, но автора перло
ау про чарльза-отличникаШкола для детей с альтернативными способностями семьи Ксавьер славится своей репутацией. Выпускники этой школы сотрудничают со спецслужбами, работают телохранителями верхушки власти и очень редко преследуются законом. Учредители справедливы: для поступления туда нужно всего лишь обладать какими-нибудь сверхспособностями.
Хотя иногда Эрик в этом сомневается.
Чарльз Ксавьер. Золотая молодежь, тот, кто считает, что ему все позволено, тот, что плюет с верхушки родного замка на более приземленных и менее удачливых соперников.
Если бы Эрик точно не знал, что отец и дед Чарльза умеют читать мысли, он бы подвергнул сомнению талант Чарльза. Просто ему все удается, просто ему все падает с неба, ложится в рот и само пережевывается. Ему не нужно сидеть часами, чтобы сдвинуть с места жалкую монетку, ему не нужно причинять себе боль, чтобы достаточно разъярится, ему все дается само собой. Еще бы, если бы наследник всей этой махины учился хуже других, они же лучшем других, они элита.
Но одно Эрик знает точно: в отличие от мягкого по характеру деда, в честь которого Чарльза и назвали, директор пансионата и по совместительству отец этого заносчивого сопляка, весьма строг. Те редкие разы, когда удавалось словить Ксавьера за чем-то предрассудительным, он следующие несколько дней выглядел просто ужасно. Будто несколько дней не спал, или будто ему больно и двинутся. А по школе ходили слухи, обещающие адские муки тому, что попадет к директору на ковер.
И тут такая удача! Сам Чарльз Ксавьер как на ладони. Во время для занятий, и с сигаретой. Ведь даже малышу-мутанту известно, что любые наркотики убивают способности в той или иной степени.
Ксавьер вздрогнул и резко обернулся. И выдохнул облегченно:
- А, это ты, - и вдруг нахмурился, приложив палец к виску.
Эрик приосанился и улыбнулся, как он считал, зловеще. Пусть сам Эрик не сможет поучаствовать, директор наверняка не пощадит и собственного сына. Интересно, что он с ними делает? С прогульщиками, шалунами-хулиганами, неуспевающими и всей другой шушерой, что у него регулярно бывает?
- Промывает мозги, - фыркнул Чарльз, затягиваясь. – Не очень нежно, но терпимо для обыкновенных людей и мутантов.
Он выпустил дым колечками и качнул головой:
- Зависть, плохое чувство, Эрик.
- Тебе просто нечему завидовать, - парирует Эрик, немного обидевшись.
- Это ты так думаешь. Например, сейчас я завидую тем, кто силой мысли гнет железо, или зажигает огонь, или перемещается в пространстве. У них не раскалывается голова от мыслей нескольких сотен людей вокруг. У них не взрываются внутри черепа фейерверки от необходимости блокировать свои способности. Им не надо курить всякую дрянь, чтоб им стало хоть немного легче. Им не внушают с детства, что именно твой талант спасет когда-то мир… Может, не надо к отцу?
Эрик застыл, слушая Чарльза. Было что-то завораживающее в том, как он говорил, как он себя вел, как выглядел даже в этот момент в школьной форме, внешне мягкий, спокойный, и собранный, звенящий изнутри. Эрику казалось, еще немного и он сможет притянуть Ксавьера к себе, как что-то металлическое.
- Не бросай меня в терновый куст? – поддразнивает Эрик нелюбимого маменькиного (или папенькиного?) сынка старой сказкой. – Не верю, что ты его боишься, отец же.
У самого Эрика отца нет давным-давно, но он и представить не может, что свой, родной, человек может причинить боль. Не бьет же он его, на самом деле?
- Не бьет, - подтверждает Чарльз, - ты считаешь, что битьем можно меня исправить?
- Можно, - твердо заявляет попробовавший на своей шкуре многое Эрик. - Только надо уметь бить. Уверен, несколько порок – и будешь как шелковый.
Слово «порка» обжигает язык. Мимо воли Эрик представляет перегнутого через подлокотник кресла Чарльза и гуляющий по его заднице ремень.
Пятнадцать лет ужасный возраст, когда можно кончить от совершенно невозбуждающих, ужасных вещей.
Так думает Эрик в тот момент. Чарльз же смотрит лукаво и предлагает:
- Может, выпорешь меня?
И это звучит так, что у Эрика подкашиваются ноги и перед глазами пролетает череда картинок. Совершенно невозбуждающих, конечно же.
- Не тут же, - бормочет он, чуть смутившись.
- В зале ментальных искусств, он экранирован от телепатов, - предлагает Чарльз и улыбается уголками губ. Важное замечание, когда в замке три взрослых специалиста по чтению мыслей и с десяток «специалистов» несовершеннолетних.
Они доходят к замку быстро, почти не разговаривая по дороге. Эрик вспоминает все, что ему говорили о телепатах, Чарльз немного бледен, думает неизвестно о чем.
- Что я должен сделать? - спрашивает он, когда они оказываются в вожделенном зале.
Эрик, все обдумавший к этому моменту, оборачивается к нему и начинает расстегивать свой ремень.
- Спускай брюки и обопрись о стену.
Чарльз тяжело дышит, опираясь о стену ладонями, предплечьями и лбом. Он развратно отставляет задницу, эротично выгибается, а брюки и белье бесформенным комом сбиваются к лодыжкам, спутывая их.
Эрик немного любуется округлыми ягодицами, которым бы и некоторые девчонки позавидовали, и, сложив ремень вдвое, шлепает им о ближайший стол. Чарльз вздрагивает, выдыхает хрипло и заметно расслабляется. Эрик знает, что делать все надо на чистых инстинктах: основа общения с телепатом.
- Следующий – твой, - обещает он, замахиваясь для очередного удара.
И действительно, следующий удар прочерчивает белую, постепенно розовеющую полосу посреди крепких ягодиц. Чарльз усильем воли давит вскрик и победно объявляет:
- Один.
Эрик стонет тихо: это самое «один» выбивает землю из-под ног. Они подкашиваются и становятся будто из ваты, когда он слышит это коварное «один» с придыханием.
- И где набрался, - удивляется Эрик и ударяет еще раз. Зачем-то делает паузу, чтобы услышать сладкое «два». И «три», и «четыреееее», и «пть»…
Задница с каждым ударом все больше краснеет, Ксавьер выгибается, будто специально подставляясь, а возбуждение Эрика все растет.
«Нет! - орет мысленно он, - не сдамся» - и бьет усерднее, с захлестом, стирает пот со лба. Чарльз уже стонет номер удара, хватает воздух ртом и издает такие звуки, что Эрик дергается от желания сделать хоть что-нибудь…
- Что ты? – оборачивается и смотрит через плечо Чарльз, когда Эрик опускает ремень.
- Ничего, - говорит Леншер и делает несколько шагов вперед. Трется пахом о наверняка горячие выпоротые ягодицы, причиняя боль от прикосновения шершавой ткани школьных брюк к чувствительной коже, чувствует чужое прикосновение к ладони… и кончает, как и Чарльз, вжатый им в стену.
- Будешь еще курить? – шепчет Эрик несколькими минутами спустя.
- Давай лучше без прелюдий, - фыркает Ксавье. - Завтра, тут же.
fin
URL комментарияавтор немного извратил заявку, но автора перло
ау про чарльза-отличникаШкола для детей с альтернативными способностями семьи Ксавьер славится своей репутацией. Выпускники этой школы сотрудничают со спецслужбами, работают телохранителями верхушки власти и очень редко преследуются законом. Учредители справедливы: для поступления туда нужно всего лишь обладать какими-нибудь сверхспособностями.
Хотя иногда Эрик в этом сомневается.
Чарльз Ксавьер. Золотая молодежь, тот, кто считает, что ему все позволено, тот, что плюет с верхушки родного замка на более приземленных и менее удачливых соперников.
Если бы Эрик точно не знал, что отец и дед Чарльза умеют читать мысли, он бы подвергнул сомнению талант Чарльза. Просто ему все удается, просто ему все падает с неба, ложится в рот и само пережевывается. Ему не нужно сидеть часами, чтобы сдвинуть с места жалкую монетку, ему не нужно причинять себе боль, чтобы достаточно разъярится, ему все дается само собой. Еще бы, если бы наследник всей этой махины учился хуже других, они же лучшем других, они элита.
Но одно Эрик знает точно: в отличие от мягкого по характеру деда, в честь которого Чарльза и назвали, директор пансионата и по совместительству отец этого заносчивого сопляка, весьма строг. Те редкие разы, когда удавалось словить Ксавьера за чем-то предрассудительным, он следующие несколько дней выглядел просто ужасно. Будто несколько дней не спал, или будто ему больно и двинутся. А по школе ходили слухи, обещающие адские муки тому, что попадет к директору на ковер.
И тут такая удача! Сам Чарльз Ксавьер как на ладони. Во время для занятий, и с сигаретой. Ведь даже малышу-мутанту известно, что любые наркотики убивают способности в той или иной степени.
Ксавьер вздрогнул и резко обернулся. И выдохнул облегченно:
- А, это ты, - и вдруг нахмурился, приложив палец к виску.
Эрик приосанился и улыбнулся, как он считал, зловеще. Пусть сам Эрик не сможет поучаствовать, директор наверняка не пощадит и собственного сына. Интересно, что он с ними делает? С прогульщиками, шалунами-хулиганами, неуспевающими и всей другой шушерой, что у него регулярно бывает?
- Промывает мозги, - фыркнул Чарльз, затягиваясь. – Не очень нежно, но терпимо для обыкновенных людей и мутантов.
Он выпустил дым колечками и качнул головой:
- Зависть, плохое чувство, Эрик.
- Тебе просто нечему завидовать, - парирует Эрик, немного обидевшись.
- Это ты так думаешь. Например, сейчас я завидую тем, кто силой мысли гнет железо, или зажигает огонь, или перемещается в пространстве. У них не раскалывается голова от мыслей нескольких сотен людей вокруг. У них не взрываются внутри черепа фейерверки от необходимости блокировать свои способности. Им не надо курить всякую дрянь, чтоб им стало хоть немного легче. Им не внушают с детства, что именно твой талант спасет когда-то мир… Может, не надо к отцу?
Эрик застыл, слушая Чарльза. Было что-то завораживающее в том, как он говорил, как он себя вел, как выглядел даже в этот момент в школьной форме, внешне мягкий, спокойный, и собранный, звенящий изнутри. Эрику казалось, еще немного и он сможет притянуть Ксавьера к себе, как что-то металлическое.
- Не бросай меня в терновый куст? – поддразнивает Эрик нелюбимого маменькиного (или папенькиного?) сынка старой сказкой. – Не верю, что ты его боишься, отец же.
У самого Эрика отца нет давным-давно, но он и представить не может, что свой, родной, человек может причинить боль. Не бьет же он его, на самом деле?
- Не бьет, - подтверждает Чарльз, - ты считаешь, что битьем можно меня исправить?
- Можно, - твердо заявляет попробовавший на своей шкуре многое Эрик. - Только надо уметь бить. Уверен, несколько порок – и будешь как шелковый.
Слово «порка» обжигает язык. Мимо воли Эрик представляет перегнутого через подлокотник кресла Чарльза и гуляющий по его заднице ремень.
Пятнадцать лет ужасный возраст, когда можно кончить от совершенно невозбуждающих, ужасных вещей.
Так думает Эрик в тот момент. Чарльз же смотрит лукаво и предлагает:
- Может, выпорешь меня?
И это звучит так, что у Эрика подкашиваются ноги и перед глазами пролетает череда картинок. Совершенно невозбуждающих, конечно же.
- Не тут же, - бормочет он, чуть смутившись.
- В зале ментальных искусств, он экранирован от телепатов, - предлагает Чарльз и улыбается уголками губ. Важное замечание, когда в замке три взрослых специалиста по чтению мыслей и с десяток «специалистов» несовершеннолетних.
Они доходят к замку быстро, почти не разговаривая по дороге. Эрик вспоминает все, что ему говорили о телепатах, Чарльз немного бледен, думает неизвестно о чем.
- Что я должен сделать? - спрашивает он, когда они оказываются в вожделенном зале.
Эрик, все обдумавший к этому моменту, оборачивается к нему и начинает расстегивать свой ремень.
- Спускай брюки и обопрись о стену.
Чарльз тяжело дышит, опираясь о стену ладонями, предплечьями и лбом. Он развратно отставляет задницу, эротично выгибается, а брюки и белье бесформенным комом сбиваются к лодыжкам, спутывая их.
Эрик немного любуется округлыми ягодицами, которым бы и некоторые девчонки позавидовали, и, сложив ремень вдвое, шлепает им о ближайший стол. Чарльз вздрагивает, выдыхает хрипло и заметно расслабляется. Эрик знает, что делать все надо на чистых инстинктах: основа общения с телепатом.
- Следующий – твой, - обещает он, замахиваясь для очередного удара.
И действительно, следующий удар прочерчивает белую, постепенно розовеющую полосу посреди крепких ягодиц. Чарльз усильем воли давит вскрик и победно объявляет:
- Один.
Эрик стонет тихо: это самое «один» выбивает землю из-под ног. Они подкашиваются и становятся будто из ваты, когда он слышит это коварное «один» с придыханием.
- И где набрался, - удивляется Эрик и ударяет еще раз. Зачем-то делает паузу, чтобы услышать сладкое «два». И «три», и «четыреееее», и «пть»…
Задница с каждым ударом все больше краснеет, Ксавьер выгибается, будто специально подставляясь, а возбуждение Эрика все растет.
«Нет! - орет мысленно он, - не сдамся» - и бьет усерднее, с захлестом, стирает пот со лба. Чарльз уже стонет номер удара, хватает воздух ртом и издает такие звуки, что Эрик дергается от желания сделать хоть что-нибудь…
- Что ты? – оборачивается и смотрит через плечо Чарльз, когда Эрик опускает ремень.
- Ничего, - говорит Леншер и делает несколько шагов вперед. Трется пахом о наверняка горячие выпоротые ягодицы, причиняя боль от прикосновения шершавой ткани школьных брюк к чувствительной коже, чувствует чужое прикосновение к ладони… и кончает, как и Чарльз, вжатый им в стену.
- Будешь еще курить? – шепчет Эрик несколькими минутами спустя.
- Давай лучше без прелюдий, - фыркает Ксавье. - Завтра, тут же.
fin
@темы: кинк-фест, мои другие тексты, другие фандомы, фандомное, дайриковское
-
-
27.06.2011 в 15:02-
-
27.06.2011 в 15:08но позволяю
-
-
27.06.2011 в 15:13Лет двадцать треку, а до сих пор страшный ржач от текста))) Под гитару оно, конечно, ещё истеричнее, но тут так в тему суровый олдскул...))))))))
-
-
27.06.2011 в 15:33они так медленно поют, что я даже большую половину поняла, но видимо, недостаточно, чтобы допереть, при чем здесь эта песня?
-
-
27.06.2011 в 15:41-
-
27.06.2011 в 15:44ты поселила в моем мозгу еще одну картинку, коварная
-
-
27.06.2011 в 15:51пробежался по первому фику...
и как, скажите на милость, мне теперь работать?!
кинк он такой кинк!!!
-
-
27.06.2011 в 16:05-
-
28.06.2011 в 13:16Noel*
-
-
28.06.2011 в 16:22