Улыбнись, жизнь не так плоха, как иногда кажется
Хоть я с самого начала понимала, что пишу скорее милоту, чем что-то более-менее реалистичное, к фику и его героям я привязалась. Хочу, чтобы хоть где-то он был целиком))
Название: Особенная звездочка
Канон: Фантастические твари
Размер: по моим меркам макси, 23 969 слов
Пейринг/Персонажи: Грейвс/Криденс
Категория: слеш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Саммари: на заявку: Грейвс/Криденс. Вместо событий фильма настоящий Грейвс забирает Криденса к себе (возможно, вместе с сестрами), чтобы учить его магии, и Криденс влюбляется в него. Попытки мастурбировать, стыд, который он испытывает по этому поводу, расцвет внутренней гомофобии. Бонусом — Грейвс упоминает при Криденсе, что в магическом обществе нет гомофобии, и предрассудки не-магов кажутся ему бредом.
Примечание: 1. Сначала писалось как небольшое развлечение на приглянувшуюся заявку, а превратилось в довольно объемный фик про взросление Криденса. Осторожно, фик местами флаффный, местами совсем сопли с сахаром, местами типа драма, местами юст. Криденс вначале почти ребенок психологически, но он взрослеет. Еще мне говорили, что Грейвс слишком тут идеальный. Пусть, Криденс заслужил. 2. В тексте очень странное оформление прямой речи время от времени. Меня переглючило и я стала писать слова после знака вопроса с большой буквы. Постараюсь поправить, но могу и пропустить.
Предупреждение: Авторские кинки в этом фике сильно странные: читать дальше1. Персы так и не переспали, наверно, об этом будет небольшой бонус. 2. Грейвс имеет пунктик на вылизывании и сперме. 3. Нету порки)
Подходящий потыренный арт:
Часть 1, в которой Криденс учится называть вещи своими именами.
Часть 1.
Как же ему было стыдно. Скрючившись в три погибели, он уткнулся лбом в кафель ванной, сжав ладони в кулаки и уговаривая себя прикоснуться к своему – стоит привыкать его так называть – пенису.
«Пенис» – использовать это слово научил его мистер Грейвс вчера. Весь свой выходной день тот провел в занятиях с Модести, и Криденс невероятно ревновал. Он старался контролировать себя, чтобы его разочарование не было заметно, но в глубине души ему хотелось, чтобы к нему было столько же внимания, как и к сестре. Когда мистер Грейвс забрал их с Частити и Модести от матери, он их всех проверил на наличие магии. Частити, в которой не оказалось ни капли магии, вскоре исчезла из их дома – мистер Грейвс устроил ее на работу и проплатил небольшую, но чистую квартирку на несколько лет вперед. Модести оказалась ведьмой, и должна была пойти в школу для маленьких магов, когда ей исполнится одиннадцать лет. А Криденс оказался таким же неспособным на колдовство, как и Частити.
– Я не понимаю, – сказал ему тогда мистер Грейвс. – У тебя такая внушительная магическая аура, но магия в тебе заперта.
Криденс часто заморгал, пытаясь скрыть слезы. Он не мог поверить в то, что услышал. Горло перехватило от мысли, что он не нужен мистеру Грейвсу. Что ему нужен тот, кто разрушает дома и улицы, а сам Криденс не нужен.
– Прости, – мистер Грейвс обнял его и прижал к себе. – Но в тебе есть магия, поэтому ты можешь остаться в магическом мире… если захочешь. И, Мерлин упаси, я тебя никуда не гоню.
Еще месяц назад Криденс мечтал, чтобы его больше никто не бил и чтобы он не был вынужден проводить большую часть дня на холоде в ветхом, продуваемом ветром пиджаке. Сейчас он жил в большом теплом доме, одет, обут, может есть, сколько хочет, и это не пустая овощная похлебка, а действительно сытная и вкусная пища. Поэтому Криденс чувствовал себя неблагодарным, когда он думал, что мистер Грейвс не уделяет ему внимания. И это чувство поднимало в нем ту черную ужасную волну, которая, вырвавшись, разрушала все вокруг. Он боялся, что не сможет ее удержать, поэтому старался не думать о том, что мистер Грейвс мог бы уделять ему больше времени.
Вечером они ужинали, и Модести рассказывала, какие новые заклинания она выучила сегодня. Криденс кивал ей и хвалил ее за успехи, давя в себе зависть. Это не было не замечено мистером Грейвсом, и тот, сжав его ладонь, извинился, что оставил его без внимания и предложил провести с ним вечер.
– Если у вас есть время, – прошептал на это Криденс.
– На тебя у меня будет время всегда, – ответил ему мистер Грейвс.
После ужина он увел Криденса в свой кабинет и усадил на диван, устроившись рядом.
– Криденс, я вижу, что тебя обижает, что я уделяю Модести больше внимания. Поэтому я хочу объяснить тебе причину. Помнишь, я говорил тебе, что есть ребенок, из-за которого рушится город? И что этот ребенок где-то рядом с твоей приемной матерью? И что ты тот, кто поможет мне этого ребенка найти? Я почти уверен, что этот ребенок – твоя сестра.
– Я понимаю, – Криденс опустил плечи, стараясь сдержать в себе то, что жило в нем все время, сколько он себя помнил. У него рано начались магические выбросы, и он научился чувствовать их и давить в себе. Это было больно, но он терпел. Но в этот момент ему было больнее от того, что он не мог признаться мистеру Грейвсу, хотя и очень хотел.
– Криденс, она может разрушить весь город, и если бы город – весь мир. Это огромная грозная сила. Но, что еще страшнее – если я не обучу ее, она умрет. Сила, которая внутри ее, сожжет ее.
Криденс понял, что его трясет. Он держался на последних крохах самоконтроля и осознании, что если он сейчас не удержится, то, вырвавшись, черный вихрь уничтожит мистера Грейвса, как всех тех, кого уничтожил ранее.
– Тшшш, – мистер Грейвс погладил его по голове и приподнял его лицо за подбородок. – Что же ты, все будет хорошо.
Криденсу снова, буквально на миг захотелось рассказать все, облегчить душу, переложить ответственность на кого-то другого, но мистер Грейвс сказал, что единственный выход это обучить магии Модести, которую и считал тем самым монстром, что разрушает город. Но Криденс необучаем, поэтому все, что сможет сделать Грейвс – убить его.
– А если это не Модести? – Тихо спросил Криденс.
– Тогда все может закончиться плохо, – вздохнул мистер Грейвс. – Но я почти уверен.
Они несколько минут провели в тишине. Криденс был увлечен тем, чтобы глубоко дышать и не допустить этого самого «плохо» прямо сейчас, Грейвс думал о чем-то своем, осторожно поглаживая его по спине.
– Рассказать тебе о магическом мире? – предложил он, улыбнувшись уголками губ.
– Конечно, – кивнул Криденс, вытерев вспотевшие ладони о рубашку.
И они сидели на диване, совсем близко, всего в дюйме друг от друга, и мистер Грейвс рассказывал о чудесах магии, показывал движущиеся картинки в книгах, отвечал на вопросы Криденса, осмелевшего настолько, чтобы привалиться к боку наставника и пристроить голову ему на плечо.
Это был бы замечательный вечер, если бы не позорный случай, заставлявший Криденса краснеть до сих пор. Ему было так хорошо, что он сам не заметил, как натянулись новые брюки в районе паха из-за этого. Но это заметил мистер Грейвс. Он прервал свой рассказ и, видимо, собравшись с мыслями, спросил у Криденса, кивнув на выпуклость в районе ширинки:
– С тобой кто-то разговаривал об этом?
Криденс только покачал головой, сжав губы и покраснев еще больше. Раньше с ним такое случалось, но очень редко и обычно быстро проходило. Но в этот раз все было по другому: не сопела за тонкой стеной сестра, иногда вскрикивая во сне, не болела избитая спина и ладони, не было ужасно холодно из-за того, что дуло от окна, а одеяло было тонким. Впервые в жизни ему было настолько хорошо, насколько могло быть. И он не мог все это испортить больше, чем испортил сейчас.
– С мужчинами это случается, – спокойно продолжил мистер Грейвс. – Твое тело взрослеет, и ему начинает хотеться определенных вещей. Но от этого есть хорошее средство. Ты когда-нибудь ласкал свой пенис?
Он не стал говорить «ласкал себя там» или использовать какие-либо эвфемизмы, и это звучало очень… возбуждающе, но не пошло. Криденс почувствовал, как его член стал еще более твердым, а уши начали гореть от стыда.
– Нет, – ответил он тихо, нагнувшись чуть вперед, чтобы скрыть свое состояние.
– Обещай мне, – Грейвс заставил его откинуться на спинку дивана, – когда ты останешься один, в своей комнате или в душе, ты сделаешь это, хорошо?
Криденс попытался что-то сказать, но у него совершенно не получалось связать звуки в слова.
– И у тебя не вырастут от этого волосы на руках. И ты не ослепнешь, – улыбнулся ему Грейвс и легонько потрепал его по колену. – И черти не будут вечно варить тебя в своих котлах за то, что ты получишь чуточку удовольствия, – добавил он немного насмешливо. – Ты хочешь остаться тут и послушать еще, или пойдешь к себе?
– Остаться, – сглотнув, ответил Криденс. – Если вам не противно.
– Главное, чтобы тебе было удобно, – Грейвс закинул ногу на ногу. – И не переживай по этому поводу.
И сейчас Криденс стоял под струями теплой воды, волшебным образом льющейся с потолка, и уговаривал себя, что в том, чтобы трогать свой член, ничего страшного нет. Тем более что тот стоял только от одной мысли, что он позволит себе это. Но сделать это он не мог: может, мистер Грейвс и считал случившееся случайностью, но Криденс знал, что единственным человеком, от которого его член становится твердым, был как раз мистер Грейвс. Его тягучий голос, его осанка, его губы, его теплое бедро, которое Криденс чувствовал своим бедром вчера. И именно поэтому Криденсу было стыдно: он знал, что совет мужчины толкал его на грех, но то, что он при этом будет думать о том, чтобы поцеловать мистера Грейвса и назвать его Персивалем, было еще большим грехом. Грехом и стыдом, потому что это было до глубины нутра неверным. Но мистер Грейвс – Персиваль – сказал, что со всеми это бывает. У него нет жены, значит, он тоже трогает свой член. Интересно, о ком он думает в такие минуты? Он наверняка не такой… неправильный, как Криденс. Наверняка он представляет какую-то пышногрудую и длинноволосую ведьму. На этом проблема отпала, так как стоило Криденсу представить Персиваля с какой-либо женщиной, как его возбуждение сошло на нет.
Внутренне обрадовавшись, Криденс вытерся полотенцем и влез в теплую пижаму. В комнате не было холодно, и он вытянулся на простыне, не став накрываться одеялом. Буквально на секундочку он представил, что Персиваль может тоже хотеть поцеловать его. Что тому не противно, что Криденс хочет к нему прикоснуться, погладить, обнять. Думая об этом, юноша перевернулся на живот и легонько потерся о простыню, не снимая пижамы и трусов и прикусывая нижнюю губу, чтобы не стонать вслух. Ведь, если не трогать себя руками, то и не считается. Он вжался в матрац и стал двигаться, представляя, как будет колоть его пробивающаяся щетина на щеках Персиваля, как его сильные руки будут прижимать его к себе, гладить по спине и – Боже всемогущий – по заднице. И на этом Криденс кончил, поджав пальцы на ногах и вцепившись в простынь от накатившего удовольствия.
Засыпал Криденс, переживая за испорченную пижаму, которую он только что застирал. Он не знал, кто меняет белье и стирает одежду, но был уверен, что этот кто-то обязательно все расскажет мистеру Грейвсу, и тогда Криденс просто провалится под землю от позора.
Часть 2, в которой Криденс узнает, что его симпатия взаимна.Часть 2.
Криденс старался как можно больше читать, когда мистер Грейвс на работе или занят с Модести. К его услугам была огромная библиотека и, хоть там были книги, которые могли его поранить и которые он не трогал, Криденс был заворожен миром, который ему открывался.
Мистер Грейвс колдовал, как дышал. Он призывал вещи, предпочитая не ходить за ними, подогревал воду при помощи заклинания, избавлялся от складок на одежде.
Зачарованные им лестницы могли придержать оступившегося на них человека, а через стены не было слышно ни звука. А еще в доме были свечи, которые никогда не заканчивались и светили ровно.
В ванной в аптечке стояло большое число бутыльков и флаконов с тем, что мистер Грейвс называл зельями. Он заставлял Криденса пить некоторые из них, и, хоть они были очень противными на вкус, ему становилось лучше.
То, что вокруг столько волшебства, восторгало Криденса не менее чем сам хозяин этого волшебного дома.
Криденс полюбил магию больше, чем что-либо до этого. Даже больше, чем мистера Грейвса.
***
Пару дней спустя вечером за ужином появилась симпатичная девушка, которую Криденс видел раньше в толпе на митингах новых салемцев.
– Это Тина, – представил ее мистер Грейвс. – Моя коллега.
Где-то внутри Криденса от ревности начал закручиваться темный туман. Он собирался все в более плотный комок, будто закручивая в жгуты его внутренности. Он уже знал это чувство, когда еще немного – и он распадется на множество частей, перемешается с воздухом, а когда придет в себя, оставит за собой полосу разрушений и один или несколько трупов.
Криденс вцепился в стол, пережидая и надеясь, что он справится.
– Тина будет заниматься с Модести, – продолжил мистер Грейвс. – Если они понравятся друг другу.
Девушка улыбнулась всем за столом, и Криденса немного отпустило.
– Криденс, мне кажется, ты засиделся дома. Не хочешь со мной завтра прогуляться в магический квартал? – предложил Грейвс.
Криденс хотел бы закричать, что он согласен, что он согласился бы на все, лишь бы с мистером Грейвсом, но в слух он ответил:
– Если у вас есть немного времени, то я с удовольствием.
– Я же уже говорил тебе, что для тебя у меня всегда будет время, – тот подлил ему сливочного пива. Это был магический напиток, и только за это Криденс его полюбил бы, но тот еще и был вкусным, что делало его потрясающим вдвойне.
Только от одной мысли, что он пойдет ни просто куда-то, а в магический квартал, да еще и с мистером Грейвсом, сердце начинало биться сильнее и терпеть постоянную боль в груди от сдерживания своего внутреннего монстра становилось легче.
Этой ночью Криденс плохо спал. Он знал, чем быстрее заснет, тем быстрее наступит завтра и обещанная прогулка, но в голове крутилось множество мыслей. На следующее утро он поднялся раньше обычного и, зевая, поплелся в душ. Он уже несколько раз решал проблему возникающего у него возбуждения, потираясь о матрас, но по утрам у него все равно стоял. Криденсу казалось, что это какое-то своеобразное наказание за то, как часто он в своих мыслях восторгается мистером Грейвсом и в своих фантазиях называет того по имени, и делает с ним всякие непозволительные вещи типа поцелуев и объятий.
Стоило ему подумать о тех самых неприемлемых вещах, как его член еще больше поднялся и шлепнул его по животу. Оглянувшись по сторонам, будто за ним в закрытой ванной комнате может кто-то следить, он пару раз постучал по плитке, которая была цветом чуть темнее, чем остальные и регулировала освещение. В комнате стало темнее, но Криденс все равно отвернулся спиной от источника света и немного сгорбился, стесняясь того, чем он собрался заниматься. Зажмурившись, он опустил руку к паху и обхватил пальцами член. Осторожно он двинул ладонью сверху вниз и снова вверх, стараясь издавать как можно меньше звуков, способных выдать то, что он тут делал.
Это было хорошо. На самом деле, это было бы замечательно, если бы Криденс мог просто ласкать свой пенис – он честно выполнял собственное правило не называть свой член какими-то заместительными – не думая при этом о мистере Грейвсе.
Заметив, что особенное удовольствие ему приносят прикосновения к головке, он приласкал ее большим пальцем и резко выдохнул сквозь сжатые зубы: это было невероятно приятно. В его воображении его трогал Персиваль. В фантазии было совсем темно, и тот держал его за талию и шептал ему на ухо всякие совершенно неправдоподобные глупости о том, какой же Криденс красивый. По наитию, воображая, как ладонь Персиваля гладит его по груди, он задел сосок, после чего сознательно к нему вернулся и чуть сжал его, потом отпустил, немного подразнив, и тут же отдернул руку, решив, что это уже слишком. Ему хватило всего несколько движений по члену, чтобы кончить. Он открыл все это время крепко глаза зажмуренные глаза и с жгучим стыдом позволил воде смыть все следы того, что только что произошло.
Криденсу казалось, что мистер Грейвс сразу догадается, чем он занимался и о ком он в этот момент думал, когда его увидит за завтраком, но тот только мягко ему улыбнулся, пододвигая блюдо с булочками.
– Я купил тебе пальто, – сказал он, наливая себе сливки в чашку с кофе и не подозревая, какую бурю эмоций вызвал у воспитанника.
После завтрака Криденс надел новое пальто, думая о том, что мистер Грейвс очень добр к тому, кто воображает его во всяких непозволительных ситуациях.
– Подожди, – мистер Грейвс открыл дверь в гардероб и Акцио призвал пушистый шарф, который обмотал вокруг шеи Криденса. И, пока тот приходил в себя от этого жеста заботы, мистер Грейвс крепко прижал его к себе, и их будто пропустило через какую-то тонкую трубу и выплюнуло куда-то на брусчатый тротуар в тупике рядом с оживленной улицей.
– Это называется аппарация. Приводится в действие специальным заклинанием, безпалочковым и невербальным. Переместиться можно или по специально выделенным ориентирам или куда-либо, где был ранее, – пояснил Грейвс, все еще прижимая к себе Криденса. Тот сделал шаг назад и прокашлялся, пряча смущение. Пальто скрыло то, что утреннее издевательство над собой, хоть и было приятным, не оказало особого влияния на возбуждение, охватывающее его рядом с мистером Грейвсом.
– Куда ты хотел бы пойти? – спросил тот после небольшой паузы.
Криденс замялся:
– Я не знаю, – он опустил взгляд вниз. – Я никогда тут не был.
– Думаю, мы пройдемся по улице и, если нас что-то заинтересует, то зайдем, как тебе такой план?
Криденс кивнул и, повинуясь жесту Грейвса, пошел рядом с ним.
– С тех пор как вы с Модести переехали ко мне, не было ни одного случая появления загадочных сущностей, – тихо, чтоб слышал только Криденс, проговорил мистер Грейвс. – Думаю, я был прав.
– Наверно, – Криденс не хотел разговаривать о сестре в такую прекрасную прогулку. – Мне кажется, они поладили с Тиной.
– Ты прав, – они прошли мимо очень необычной парочки: рядом с обычной, человеческого вида женщиной семенил, подстраиваясь по ее шаги, небольшой уродливый человечек с странными чертами лица.
Мистер Грейвс, увидев заинтересованность Криденса, пояснил:
– В магическом мире любые пары не осуждаются, будь они одного вида и пола или разных. Разве что скрещивание с троллем или великаном вызовет осуждение, так как они агрессивны и очень глупы. Еще связи с немагами запрещены законом, потому что магическое сообщество на грани обнаружения, а мы не хотим второй инквизиции.
– То есть как любые? – удивленно округлил глаза Криденс. – Вообще… любые?
Мистер Грейвс рассмеялся:
– Да, Криденс, вообще любые. Даже те, о которых ты сейчас подумал. Заморочки немагов нам неведомы. Если существа нравятся друг другу, то они образуют пару и даже заключают браки. Маги и другие существа живут долго, поэтому за свою жизнь могут заключить несколько союзов.
Криденс покраснел, отворачиваясь, благо они проходили мимо магазина домашних животных и он мог сделать вид, что разглядывает витрину.
– Давай зайдем. Увидишь клопкопухов, они умильные.
Спустя два часа, магазин животных, книжный и волшебных сластей, они, согласившись, что в магазине квиддичных принадлежностей нет ничего интересного и рассовав уменьшенные пакеты с покупками по карманам, зашли в кафе. Криденс не был в подобных заведениях до того как переселился к мистеру Грейвсу, поэтому ему все было в новинку.
– Хоть ты уже давно не малыш, и стоило бы тебя повести куда-нибудь, где подают нормальную еду, но я не думаю, что ты пробовал такое мороженое, как подают тут, – заверил его мистер Грейвс, обводя пространство вокруг их столика палочкой, устанавливая, как уже знал Криденс, заглушающие чары. – Советую банана-сплит.
Когда Криденс увидел порцию, он недоверчиво посмотрел на мужчину:
– Это же на двоих?
– Нет, это тебе одному, – в очередной раз рассмеялся мистер Грейвс. – И лучше бы тебе начать, а то растает.
Пока Криденс наслаждался десертом, Грейвс отпил из своей чашки с какао:
– Ко мне приходил домовой эльф, который убирается у тебя. Его беспокоит, что ты сам стираешь свою одежду, – его тон не был упрекающим, скорее, веселым.
– Только пижаму, – несмотря на то, что его ни в чем не упрекали, смутился Криденс, понимая, что мистер Грейвс все о нем знает. Он настолько испугался, что даже забыл спросить, кто такие домовые эльфы.
– Я не хотел, чтобы ты стыдился, – заверил его Грейвс. – Я просто хотел сказать, что ты можешь просто бросать вещи в корзину, домовым эльфам все равно, как ты их… запачкал.
Если его целью было, чтобы его воспитанник меньше смущался, он ее не достиг, потому что Криденс сгорбился и втянул голову в плечи.
– Что же ты разнервничался, – мистер Грейвс взял его руку в свои. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот, я хотел тебе предложить кое-что, что, возможно, сделает для тебя эту тему немного легче.
– И что же, – прошептал Криденс, откладывая ложку, которая начала дрожать в его руке.
– Знаешь ли, в каждой сфере деятельности есть профессионалы. Как ты смотришь на то, чтобы посетить, – мистер Грейвс пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. Ему не сильно это удалось, потому что он закончил: – публичный дом.
Криденс задохнулся от такого возмутительного предложения. Это же так грязно, так противно, как такой человек, как мистер Грейвс даже мог такое подумать! А уж о том, чтобы пояснить, что никакая продажная женщина не облегчит его состояние, не стоит и думать, мистер Грейвс его просто выгонит, хоть и говорил, что у магов не смотрят на пол партнера. Ему просто будет противно, что им заинтересовался такой, как Криденс.
Темный туман внутри его почувствовал, что Криденс на грани взрыва, стал собираться где-то внутри, и погасить этот приступ было очень нелегко. Может, у него бы ничего и не получилось, если бы мистер Грейвс не вскочил на ноги и, бросив на столик несколько монет, не аппарировал с Криденсом из кафе, крепко взяв его за руку. Он бы не удержался на ногах, но его придержали, прижав к себе.
Криденс опустил голову, упираясь лбом в плечо мужчины.
– Я понял, что сказал глупость, – проговорил мистер Грейвс и поцеловал его в макушку.
Криденс поднял голову:
– Вы не говорите глупости, вы никогда не говорите глупости, просто я…
– Просто ты еще слишком невинен для всего этого, – мистер Грейвс улыбнулся ему подбадривающе: – Прими совет, не думай об этом, как о чем-то стыдном и недопустимом. Это все совершенно естественно, особенно в твоем возрасте.
– Нет, неестественно. Я… я должен сказать вам кое-что, что вам не понравится, – Криденс обнял себя руками и заглянул в глаза мистеру Грейвсу.
– Я думаю, что ты хочешь сказать, что, когда ты ласкаешь себя, ты представляешь мужчину. И думаешь, что это плохо и неестественно. И ты не прав, – тот поцеловал его в лоб и отпустил из объятий.
Криденс опустил руки и уставился в пол в позе плохо протянутой марионетки: болтающаяся голова, безжизненно повисшие руки, неудобно изогнутая спина.
– И я вовсе не возражаю, что мужчина из твоих фантазий – это я, – продолжил мистер Грейвс и усмехнулся. – О ком еще тебе думать, ты больше ни с кем не общаешься.
Криденс просто задохнулся от охватившего его странного чувства, издав невнятный звук.
– А вы? – выдавил он из себя после паузы.
– Думаю ли я о тебе? – мистер Грейвс подошел ближе и снял с его шеи свои шарф. – Давай оставим это моим секретом, ладно?
***
После того разговора Криденс начал чувствовать себя гораздо спокойнее. Если мистера Грейвса не оттолкнула влюбленность Криденса, то, может быть, он и сам чуть-чуть, может, самую малость, но тоже влюблен? Он не отругал Криденса, не отдалился, по-прежнему часто с ним разговаривал, проводил с ним вечера, казалось, его отношение не поменялось.
Нет-нет, но проскальзывала мысль о том, что, если Криденс признается о своем монстре, то мистер Грейвс не убьет его, а что они вместе найдут какой-то выход. Если Криденс уже успел прожить дольше, чем те дети, которые были такими же, как и он, значит, он особенный, значит, если очень постараться, то с этим можно что-то сделать. Криденс не справится один, ему нужна помощь. И, может быть, они сблизятся еще больше.
Набравшись смелости, Криденс проскользнул в кабинет мистера Грейвса, зная, что именно туда тот прибывает камином после работы. Хотелось его увидеть до того, как его поглотят домашние дела.
– Личный кабинет Персиваля Грейвса, – послышался женский голос, и камин вспыхнул зеленым. Испугавшись, Криденс прошмыгнул за тяжелую портьеру и затаился.
– Серафина, о чем ты хотела поговорить? – услышал он голос мистера Грейвса и немного расслабился: если его обнаружат, тот его защитит.
– Персиваль, до меня дошли слухи, что ты приютил каких-то детей. Тебя видели с мальчиком в магическом квартале.
– Будешь?
– Нет, мне еще работать, – с сожалением отказалась женщина от, видимо, предложенной выпивки.
– С тех пор как эти дети живут у меня, не было ни одного случая появления той самой необъяснимой сущности.
– То есть, ты настаиваешь на твоей безумной теории о том, что в Нью-Йорке появился обскур? Персиваль, если ты прав, тогда это очень опасно.
– Серафина, я полностью контролирую девочку. Она делает успехи. Сначала у нас все шло очень трудно, но я попросил помочь Порпентину и все стало получаться.
– Персиваль, – вздохнула женщина. – Ты не понимаешь, что ее нужно изолировать? Она опасна, в один ужасный день она разозлиться на тебя и разрушит тут все. Для блага общества, – ее голос перешел в шепот, – ее лучше уничтожить, если она действительно обскур.
– Она маг, она может, слышишь, может, себя контролировать. Нам повезло ее найти в самом начале преобразования. Если магия может преобразоваться в обскура, то и обскур может преобразоваться в магию.
– А если нет? – Криденс немного передвинулся, чтобы видеть происходящее в комнате. Женщина, оказавшаяся стройной и высокой, с более темной, чем у большинства знакомых Криденса, кожей, подошла к мистеру Грейвсу и заглянула ему в глаза: – А если нет? Если в следующий раз я обнаружу тут твой труп?
– Не обнаружишь, я уверен в том, что она сможет.
– Ладно, может, у тебя получилось ее стабилизировать, а, может, она просто не обскур. А что мальчик?
– Просто мальчик, – пожал плечами мистер Грейвс. Криденсу стало обидно, но он постарался задавить это в себе.
– Маг?
– Нет, сквиб.
Это слово не понравилось Криденсу. Хоть он и не знал, что это значит, оно несло в себе какой-то оттенок пренебрежительности.
– Сквиб, воспитанный немагами? Сколько ему лет?
– Думаю, лет шестнадцать-семнадцать где-то, – пожал плечами мистер Грейвс.
– Мерлин и Моргана, Персиваль, наложи на него забвение и пристрой куда-нибудь. Обскуром он быть не может, и его уже не переучишь. Как только ты его выпустишь из дома, он приведет сюда толпу с факелами.
– У нас не средневековье, – закатил глаза мистер Грейвс.
– Значит, с ружьями, – женщина дернула плечами. – Или он для тебя не просто мальчик? Растишь себе постельную игрушку?
– Президент Пиквери! – прорычал сквозь сжатые зубы мистер Грейвс. – Серафина, – его голос смягчился. – Он неплохой, но пока слишком юн. Уверяю тебя, если нас и будут связывать какие-либо отношения, то только при полном понимании того, что происходит и полном согласии с обеих сторон.
– Персиваль, – пришла очередь закатывать глаза Серафине. – Если тебе нравятся мальчики, найди себе кого-нибудь своего круга, а этого ребенка не мучай. В добротной семье немагов ему будет лучше. Там на его невинность не будут посягать никакие мужчины более чем в два раза старше него. Подумай о нем, а не о себе, а то уже начали ходить слухи, после того, как ты схватил его в охапку и аппарировал прямо из кафе.
Мистер Грейвс молча опрокинул в себя остатки выпивки в своем стакане.
– Хорошо, – сказал он после долгой паузы.
По комнате пролетел ветерок. Пламя зачарованных свечей заколыхалось и стало менее ярким, портьера, за которой прятался Криденс, пошла волной.
– Тут кто-то есть, – Пиквери выдернула палочку из ножен на поясе.
– Стой, – мистер Грейвс, не вынимая палочки, подошел к окну и откинул складки ткани, встретившись взглядом с залитыми белым глазами Криденса. Не глядя, Грейвс выбросил руку в сторону камина, огонь в котором стал синим.
– Зачем ты заблокировал камин? – растерянно спросила Пиквери.
– Не хватало еще, чтобы ты вернулась сюда с группой авроров, – холодно ответил Грейвс, выхватывая палочку и выставляя щит против полетевшего в него заклинания, закрывая своей спиной Криденса.
– Я и одна справлюсь, – ответила ему Президент, продолжая посылать в него вспышку за вспышкой, которые одну за другой отбивал Грейвс.
– Как ты не боишься поворачиваться к нему спиной, – ответила она, – он монстр, обскур в нем сильнее, чем в прочих. Рано или поздно мальчик его не удержит.
Одна из вспышек прошла через щит и понеслась к мистеру Грейвсу. Криденс, заметивший это, проорал «Протего», одно из заклинаний, о которых он читал в книгах. Вспышка поглотилась серебристым щитом, возникшим на ее пути. Обрадованный успехом, он протянул руку вперед и прокричал еще одно заклинание, которое втайне от всех тренировал веткой росшего у его окна дерева:
– Петрификус Тоталус!
И, все еще неожиданно для него, заклинание подействовало: Пиквери упала на пол, одеревенев.
Мистер Грейвс повернулся к нему, победно улыбаясь:
– Ты смог это.
Криденс тяжело дышал, ошеломленный тем, что у него получилось. Без палочки, просто это вырвалось из него не как та черная волна, провоцируемая какими-то негативными чувствами – ненавистью, завистью, отчаяньем – а как что-то светлое, порожденное надеждой и страхом за близкого ему человека.
Мистер Грейвс обнял его и прижал к себе:
– Ты же на самом деле не поверил, что я заставлю тебя забыть меня, правда?
Криденсу никогда в жизни не перепадало столько объятий и прикосновений, сколько ему дарил мистер Грейвс. Но эти объятия были не такими, как всегда.
– Я знал, что ты в комнате, у меня стояли сигнальные чары, – пояснил мистер Грейвс. – Но до этого все, что я говорил, правда.
– Й-а вам нравлюсь? – несмело спросил Криденс. Внутри начинало собираться тепло, и впервые за многие годы он ощутил, как легко стало дышать, как не давит на него будто бы огромная плита, так растекается теплыми ручейками по венам темный туман, рассасывается комок внутри, куда он загнал своего монстра и старался не выпускать годами.
Криденс расправил плечи и счастливо рассмеялся. Ему казалось, он сейчас взлетит.
– Очень. Но об этом мы еще поговорим, – погладил его по щеке мистер Грейвс. – А пока держи, – он вложив в его пальцы свою волшебную палочку, гладкую и очень красивую, наверно, самую красивую палочку в мире. – Мы купим тебе собственную, но попробовать хватит и моей.
Из палочки посыпались разноцветные искры. Криденс не мог отвести от нее восторженного взгляда.
– А теперь обведи ею комнату и пожелай, чтобы она приобрела первоначальный вид.
Криденс послушался, наблюдая, как исчезают вмятины от заклинаний на стенах, как снова становится целой многострадальная портьера, как перевернутая мебель возвращается на места и снова становится целой.
– У тебя замечательно получилось, – похвалил его мистер Грейвс, забирая у него палочку. – Но стоит позаботиться об Серафине.
Грейвс подошел к Президенту и, направив на нее палочку, проговорил:
– Обливиэйт. Я действительно приютил двух ребят, но они маги и я обязан поучаствовать в их судьбе. Модести еще мала, вероятно, нужно подыскать ей любящую магическую семью, и ты обещала с этим помочь. Криденс уже достаточно взрослый, чтобы остаться со мной. Хоть мы и поздно его нашли, он очень способный, и я обучу его всему, что должен знать маг.
После этого он поднял Пиквери на ноги и отряхнул ее одежду.
– Что-то я припозднилась, – сказала она, потирая виски. – У меня еще дела. Молодой человек, – она кивнула Криденсу, – уверена, что вас ждут великие дела, с таким-то наставником. Персиваль, почему ты заблокировал камин?
Когда Пиквери скрылась в разблокированном камине, Грейвс протянул Криденсу ладонь:
– В одном она точно права, – он дождался, когда юноша протянет свою ладонь в ответ. – Нас ждут великие дела, Криденс. И, – в его глазах заплясали искорки, – зови меня уже Персивалем.
Часть 2.1, в которой Персиваль получает свое вознаграждение за долгое и терпеливое ожидание.Часть 2.1. Отступление от Персиваля.
Персиваль слышал тихие шаги по коридору через неплотно прикрытую дверь. Криденс за ужином смотрел на него как-то странно, об чем-то усиленно думал и периодически забывал о том, что они за столом. После ужина он отказался от уже традиционного их совместного вечера в библиотеке, когда они бок о бок что-то читали, а иногда целовались. Криденс все еще очень смущался, но Персиваль был уверен, что рано или поздно у них все получится, а пока старался не особенно наглеть, ведь он хотел, чтобы они подходили ко всему в том темпе, в котором было удобно Криденсу. Но как же они медленно двигались! Юноша уже отпраздновал свое совершеннолетие, а они так и не зашли дальше поцелуев, иногда с языком, и неуклюжих прикосновений через одежду.
Еще у них был самый неудобный в жизни обоих разговор о сексе. Персиваль знал, что Криденсу по крайней мере стоит знать, как это происходит и что ничего страшного в занятиях любовью нет. И что для взаимного удовольствия вовсе не обязательны проникновение и оральные ласки (первоначально еще пришлось объяснить, что это такое), и что пассивная позиция вовсе не унизительна, что Персиваль готов продемонстрировать в любой момент, когда Криденс будет готов. Лицо и уши юноши за этот разговор поменяли свой оттенок неисчислимое количество раз, и Персиваль был уверен, что, стоило бы ему наклониться к Криденсу поближе, когда речь шла о «продемонстрировать», как тот бы кончил только от одного его голоса.
Персиваль думал, что все произойдет как-то само собой, просто однажды во время вечерних поцелуев кто-то из них разрешит себе чуть больше, чем обычно, а в другой раз они зайдут еще дальше, но он не учел одного: Криденс привык жестко контролировать все свои инстинкты и действия. А сам Персиваль сомневался, стоит ли ему самому проявлять инициативу.
Шаги остановились у двери его комнаты и затихли. Прошла минута, две, но ничего не происходило. Персиваль уже собирался встать и узнать, в чем дело, когда тихонько скрипнула дверь. Криденс, а это был именно он, закрыл за собой и застыл в шаге от проема.
– Иди сюда, – позвал Персиваль, откидывая одеяло. Криденс охнул и, сделав недостающие пару шагов до кровати, скользнул под одеяло.
– Можем мы с тобой зажечь немного света? – осторожно спросил Персиваль. Поняв, что Криденс не в восторге от такого предложения, он продолжил: – Помнишь, ты мне показывал огонек на ладони? Можешь зажечь такой ненадолго? Хочу видеть твое лицо.
Темноту немного разогнал небольшой огонек, дрожащий на ладони Криденса.
– Так лучше, – улыбнулся Персиваль.
– Вы без пижамы? – с явным волнением спросил Криденс, осмотрев обнаженный торс мужчины.
– Поверь мне, если бы я знал, что ты придешь, я б ее надел, – тот внимательно всмотрелся в лицо юноши. – Ты думал, я буду спать?
– Нет, – тот мотнул головой. – Я подумал, что вы не прогоните меня, а в темноте под одеялом будет легче…
Персиваль подул на огонек и, когда стало темно, пододвинулся ближе.
– И что же ты хотел? – спросил он. – Иди сюда. Ничего, что я без пижамы?
– Нет, все нормально. Я все равно хотел, чтобы мы…
– Не издевайся над собой, просто сделай, – Персиваль расстегнул верхнюю пуговицу на пижамной куртке Криденса. – А если расхотелось, можешь просто уснуть тут.
– Не расхотелось, – ответил Криденс, проводя ладонями по его груди и плечам: – Ох.
– Нравлюсь? – ухмыльнулся Персиваль, продолжая медленно расстегивать пуговицы одну за одной.
– Да, – ответил Криденс, позволяя снять с себя верхнюю часть пижамы.
Они начали целоваться, одновременно лаская друг друга, но не заходя ниже пояса.
Персиваль потихоньку переместил Криденса, разместив его на себе так, чтобы они соприкасались друг с другом всем телом. Немного двинувшись, Криденс оценил то, что при любом движении их члены трутся друг о друга через ткань пижамных брюк.
– Давай снимем их с тебя, будет гораздо приятнее, – заверил Персиваль своего юного любовника.
– Это так, – тот задумался, – извращенно.
– Это слишком? – Уточнил Персиваль.
– Нет, – после паузы решил Криденс, помогая стащить с себя брюки. Персиваль нащупал баночку с увлажняющей мазью в тумбочке, собственно, и приобретенную в аптеке для таких целей.
Зачерпнув немного мази, он распределил ее по пальцам и, найдя под одеялом оба их члена, сжал их в кулаке и провел им пару раз, распределяя смазку.
– О, – выдохнул Криденс ему куда-то в шею. Персиваль убрал руку и, поцеловав Криденса, прижал того к себе и прошептал:
– Двигайся.
Давно у Персиваля не было никого настолько отзывчивого. Какие-то элементарные вещи вызывали у Криденса восторг и заставляли того стонать и издавать самые эротичные звуки, на которые тот был способен.
– Ты такой замечательный, – продолжил шептать Персиваль. – Такой красивый. Я так тебя хочу. Ты не представляешь, сколько раз я представлял то, что сейчас происходит.
– Когда трогал свой пенис? – из уст Криденса это слово звучало необычайно возбуждающе и непристойно.
– Да, – согласился Персиваль.
– И я об этом думал, – признался Криденс.
– А о чем еще?
– После того, как ты мне рассказал, – он чуть ускорился, воспользовавшись тем, что Персиваль чуть раздвинул ноги и положил свои ладони на его ягодицы, не управляя, а, скорее, дополнительно лаская его, – что можно делать ртом, – он сделал паузу, задохнувшись от удовольствия, – я только об этом и думаю.
– Правда? – Персиваль чуть сжал упругие половинки и провел по ним с нажимом, обеспечивая им с Криденсом более тесный контакт и немного изменив темп движений. – И что ты представлял? Как я делаю это или ты?
– И так, и так, – Персиваль был уверен, что Криденс покраснел, – но чаще, что это делаешь ты.
– Тебе нужно только попросить, – проговорил Персиваль, поглаживая нежную кожу, – и я стану перед тобой на колени и, – он специально сделал паузу, прислушиваясь к участившемуся дыханию любовника, – отсосу тебе, – закончил он намеренно грубо и добился своего: Криденс дернулся, вытянувшись на нем в струну и расслабился, вскрикнув от удовольствия.
Между ними стало горячо и мокро, но это не волновало Персиваля. Он радовался, что они наконец-то пересекли ту черту, после которой все станет гораздо легче.
– Я тебя испачкал, – пока, видимо, еще не вынырнул из посторгазменной неги Криденс. – И ты все еще… твердый, – напрягся он.
– Да, – Персиваль поцеловал его плечо. – Мерлин с ним, тебе было хорошо?
Криденс расслабился:
– Мне очень понравилось.
Персиваль собрал его сперму со своего бедра и облизал пальцы, зная, что Криденс уже вполне привык к полутьме и видит, что он делает.
– Ты что делаешь? – в голосе Криденса была паника. Персиваль не ответил, только втянул его в поцелуй, одновременно положив его ладонь на свой возбужденный член. Несколько минут они увлеченно целовались, а Криденс одновременно еще и ласкал его. Оргазм не был каким-то ошеломительным, но Персиваль уже получил свою часть удовольствия: то, как вел себя Криденс, то, что он пришел сам, то, что они сейчас лежат, все в сперме, под одеялом, которое он так и не позволил сбросить на пол – все это стоило тех усилий и того терпения, что проявил Персиваль.
Так они и заснули, правда, Криденс сдался и позволил наложить очищающие на простынь, одеяло и них самих. Он совсем забыл о своей пижаме, валяющейся на полу, но Персиваль не собирался ему об этом напоминать, наслаждаясь объятьями кожа к коже.
Когда рассвело, Криденс проснулся, прижимаясь к Персивалю сзади возбужденным членом. Осторожно отодвинувшись, чтобы не разбудить, он стал вспоминать, куда они дели вчера его пижаму, одновременно стараясь бесшумно выбраться из-под одеяла. Полупроснувшийся Персиваль притянул его к себе и засопел ему в шею.
– Я же голый, – возмутился Криденс.
– Я тоже, – пробурчал Персиваль и мазнул легким поцелуем по его плечу. – Обещаю не смотреть, когда ты будешь одеваться утром. Спи.
Криденс вздохнул и решил, что дождется, когда мужчина более крепко заснет и повторит попытку. Но он так и провалился в сон, счастливо улыбаясь.
Часть 3, в которой Грейвс не понимает, что Криденс просто хотел сделать его счастливым.Часть 3.
Хоть дом и опустел, ужинали они всегда в столовой. Криденс, весь день предоставленный самому себе, не считая тех моментов, когда занимался с нанятыми преподавателями, к вечеру совсем изводился и ближе к времени возвращения всегда ждал Персиваля в его кабинете, куда тот перемещался после работы. Это всегда было неудобно, потому что становилось понятно, что Криденс скучал, а он вовсе не хотел, чтобы Персиваль знал, насколько.
Но сдержать себя не получалось и уже за полчаса до окончания рабочего дня Грейвса Криденс ждал его, тренируясь на волшебной свече гасить свет.
– Нокс! – Он отчаянно махал недавно купленной палочкой. – Нокс же! – Свеча не слушалась.
– Неправильно делаешь, – услышал он тихий голос за спиной и, хоть и ждал его обладателя, непроизвольно дернулся.
– Правильный взмах вот такой, – Персиваль прижался сзади и обхватил ладонью его сжатые на рукоятке палочки пальцы. – Посмотри, взмах короче, спираль чуть шире.
Криденс чувствовал горячее дыхание на своей шее, чувствовал, как прижимается сзади мужчина, как уверенно обнимает поперек груди другой рукой, и последнее, что его сейчас интересовало, это верный взмах палочкой для какого бы ни было заклинания.
– Я так голоден, – тихо проговорил Грейвс где-то рядом с его ухом. Криденсу почему-то показалось, что он вовсе не о еде сейчас говорил. Но тот сделал шаг назад, напоследок приобняв Криденса за плечи, и, оставив пальто и жилет в кресле, прошел на столовую, одновременно закатывая рукава рубашки.
– Меня уже несколько дней беспокоит один вопрос, – начал Персиваль немного позже, когда они утолили первый голод. – С некоторых пор ты не приходишь вечером в библиотеку, хотя тебе раньше нравилось проводить там время со мной.
– Но я же прихожу ночью, – ответил Криденс раньше, чем успел подумать, что сказать.
– И меня это радует, – улыбнулся ему Персиваль. – Но ты же не думаешь, что то, что происходит ночью, единственное, что мне от тебя нужно?
Криденс именно так и думал.
Криденс бы никогда не признался, но у него до сих пор начинало бешено биться сердце, когда Персиваль до него дотрагивался. Тот же постоянно делал это: прижимал к себе, целовал в плечо, висок или макушку, трепал по коленке, прижимался бедром, когда сидел рядом, брал его руки в свои. Взрослые люди так себя не ведут, по крайней мере, кроме самого Грейвса, Криденс не видел ни одного человека, который бы себя так вел. Исходя из этого, вероятно, мужчине не хватало того, чем они сейчас занимаются ночью. И, наверняка, и сейчас не хватает в полной мере, учитывая все то, чем можно заниматься по рассказам Грейвса. А заниматься этим еще и в библиотеке Криденс был не готов: во-первых, он не хотел, чтобы мужчина видел его в такие моменты, во-вторых, после того как Криденс узнал о невидимых человечках, которые убираются, стирают и готовят, ему казалось, что за ним постоянно наблюдают. Впрочем, ему и раньше так казалось, даже в ванной, где он априори был один.
Если подумать, зачем еще он, такой глупый и многого не знающий, человеку, который прочел столько книг и столько повидал в жизни. О чем им беседовать? И, судя по тому, как обожгло жаром щеки, сейчас, что он так думает, поймет и сам Персиваль.
– Если б ее можно было убить еще раз, я б это сделал, – прошипел тот, пересаживаясь к Криденсу и разворачивая его к себе. Того это, естественно, смутило, и он уткнулся взглядом в пол.
– А ты сам? Тебе нравилось проводить со мной время помимо постели?
Криденс вздохнул и кивнул.
– Давай договоримся, – Грейвс дождался, когда тот поднимет голову и посмотрит на него, ожидая продолжения фразы. – Ты делаешь, что хочется тебе, а я, если мне чего-то не хочется, найду как до тебя это донести, хорошо?
– Но вы же уж-же дон-несли, – когда Криденс волновался, он всегда переходил на более вежливый официальный тон и начинал заикаться. И он просто ненавидел эту свою особенность!
– Напомни, пожалуйста, – нахмурился Персиваль, ведь он считал, что не принуждает его.
– Ну, как вы вели себя в библиотеке, – несмело начал Криденс, немного успокаиваясь. – Вы постоянно до меня дотрагивались, обнимали, целовали, но при этом всегда останавливались так, чтоб мне нужно было всего немного подвинуться, чтобы это перешло, – он сделал паузу, подбирая слова, – чтоб это перешло границы.
Персиваль выглядел сконфуженным.
– Я это рассматривал с немного другой стороны, – ответил он несколько мгновений спустя. – Я одинаково наслаждался как беседой с тобой и твоим присутствием рядом, так и всем перечисленным. И, как ты верно заметил, я же давал тебе выбор?
Криденс спрятал взгляд. Очевидно, что, несмотря на то, что он и сам был по уши влюблен в Персиваля, он не мог сказать, что больше поспособствовало его решению перевести их отношения на новый уровень. Если б все зависело только от него, они б еще столько же времени неуклюже (Криденс) и нетерпеливо (Персиваль) обнимались бы на диване в библиотеке, но последнее время Криденс стал ощущать, что у мужчины заканчивается терпение. Нет, тот не подавал виду и ни слова не сказал, но это чувствовалось.
– Или нет? – Спросил Грейвс растерянно, наткнувшись на молчание. – Морганины подмышки! – выругался он, поднимаясь со стула. Буквально на мгновение коснувшись плеча Криденса и собираясь что-то сказать, он все же смолчал и, развернувшись на каблуках, покинул столовую.
Ощущая, как еще чуть-чуть – и внутри снова начнет собираться тьма, от которой он с таким трудом избавился, Криденс немного подождал, собираясь с мыслями, и пошел за ним. В доме было не так и много комнат, поэтому Грейвс нашелся почти сразу. Тот и не скрывался: судя по пустому стакану на камине, он уже успел выпить и только начал курить сигарету. Судя по чуть подрагивающим пальцам, он нервничал.
Криденс опустился на пол у кресла Персиваля, укладываясь головой ему на бедро. Тот зарылся пальцами ему в волосы.
– Ты серьезно считал, что должен так расплачиваться за кров и еду? – уже почти спокойно уточнил Грейвс.
– Нет, конечно, – возразил Криденс. – Просто я подумал, что чем раньше я решусь, тем вы будете более счастливым, я неправильно понял? Но мне все нравилось, не думайте.
– Мерлин мой, ты думал о моем счастье, – печально заметил Грейвс, затягиваясь.
Криденс повернулся, утыкаясь ему в колени. Он сделал глубокий вздох, сдерживая слезы: почему все, что он говорил, делало ситуацию все хуже и хуже?
– Ялюблювас, – проговорил он без пауз, не поднимая головы.
– Иди сюда, – отлевитировав пепельницу на каминную полку, Персиваль потянул его на себя. Буквально несколькими мгновениями спустя Криденс уже сидел у него на коленях: было страшно неудобно внутренне, он уже был слишком взрослым для этого, это было чем-то слишком личным, хотя никаких физических неудобств он не ощущал.
– Я тоже люблю тебя, Криденс, – с какой-то горечью ответил ему Персиваль, обнимая его. – Но мне грустно, что ты выражаешь свою любовь делая то, что не хочешь.
– Я хочу! – Мотнул головой Криденс. – Я не пришел бы второй раз, если бы мне не хотелось.
И тут он сделал то, на что не мог осмелиться с самого начала общения: взяв лицо Грейвса в ладони, Криденс его поцеловал. Так, как они целовались, когда было темно: жадно, яростно, как будто в последний раз. Губы Персиваля немного резковато отдавали виски и табаком, но это мало волновало Криденса, который, уже не надеясь на свою способность передать то, что он думает, словами, постарался донести все свое восхищение таким образом.
– Криденс? – Удивленно вскинул брови Персиваль и был вознагражден еще одним не менее горячим поцелуем.
– Если мы поднимемся, я трансфигурирую кресло в что-то более подходящее, – прошептал Персиваль, крепко обнимая юношу. Тот вцепился в него и, похоже, не собирался отпускать.
– Что ты сделаешь?
– Трансфигурирую, – повторил Персиваль. – Ты еще не дошел до этого раздела магической науки. – Не выпуская Криденса из объятий, он поднялся на ноги. – Сейчас я продемонстрирую, – проведя палочкой вдоль домашней одежды Криденса (брюк, рубашки и серого свитера), он превратил ее в фрак, буквально минутой спустя проделав то же самое и с своей одеждой. Повинуясь взмахам палочки, в углу комнаты появились музыкальные инструменты, которые начали играть что-то достаточно мелодичное. Под эту мелодию Персиваль закружил Криденса по кабинету, предварительно отодвинув кресло, где они сидели, в другой угол.
– Что ты делаешь! – Возмущался Криденс. – Я же не девушка! Мужчины не могут танцевать друг с другом! И вообще, танцевать так близко это извращение.
– Да, извращение, особенно если танцевать с тобой, – улыбнулся Персиваль, когда музыка закончилась. – Ты оттоптал мне все ноги! Нужно заняться твоим воспитанием. Что я говорил про выбор партнера у магов? – Последний вопрос явно был риторическим.
Криденс зевнул: пока они выясняли отношения, а потом танцевали, что до сих он считал совершенно возмутительным, стало уже достаточно поздно, а он еще и переволновался, что в порыве заботы о нем Персиваль сейчас его пристроит в хорошую семью, как Модести, и Криденс его никогда больше не увидит.
– Можно, я переоденусь, умоюсь и приду к тебе? – спросил Криденс, взволнованно дергая пуговицу на рубашке.
– Конечно, – кивнул Грейвс. – Если это то, чего ты хочешь.
Криденс промолчал и, благодарно улыбнувшись, пошел в свою комнату. Когда получасом спустя он закрывал за собой дверь спальни Персиваля, тот его ждал, совершенно неожиданно одетый в пижаму.
Не отреагировав на вопросительный взгляд и дождавшись, когда Криденс ляжет рядом и накроется одеялом, Персиваль махнул рукой, туша свечу.
– Думаю, мы оба сейчас не в том настроении, – заключил он.
Криденс рядом с ним немного напрягся.
– А я вроде бы в настроении, – прошептал он еле слышно. Он до сих пор не мог понять, чего от него хочет Персиваль. Стоит ли с ним соглашаться? Да, вслух он сказал, что Криденс должен делать то, что хочет, но разве люди говорят то, чего на самом деле ждут? Но Криденс думал о том, что его ожидает ночью, весь день и даже немного поласкал себя днем, вспоминая предыдущую ночь, и сейчас просто уснуть было бы очень жестоко.
Персиваль издал какой-то невнятный звук, выдающий его удивление, и Криденс запаниковал, решив, что сказал что-то не то.
– Думаю, у меня оно тоже появилось, – сказал Персиваль, прежде чем начал целовать шею Криденса. Тот только был рад: он откинул голову и даже расстегнул пуговицы на пижамной куртке, чтобы им было удобнее. Грейвс сразу же воспользовался этим, положив ладонь ему на живот и лаская его, не опускаясь, впрочем, ниже резинки пижамных брюк.
– Мне кажется, ты будешь совсем не против, если я сделаю это ртом, – промурлыкал он, не прерывая своего занятия.
Криденс ничего не ответил, но промычал восторженно-одобрительно, приподнимаясь, чтобы было легче стащить с него брюки. Правда была в том, что предполагалось, что он об этом попросит. Но Грейвс, как иногда казалось, дышать на него боялся, а сам Криденс сам не мог заставить себя попросить сделать с ним все те безумно порочные вещи, о которых он думал постоянно. А когда все же набирался смелости и рассказывал об своих желаниях, слышал в ответ очередной вариант фразы о том, что ему надо попросить. Будто попросить так легко.
Это было великолепно. Криденс задумывался раньше, каково это, с трудом представляя механику процесса: Грейвс использовал пару раз слово «отсосать», но разве пенис поместиться в рот? Как оказалось, замечательно поместился. Криденс кусал губы, чтобы не стонать громко и не кричать, когда чувствительная головка раз за разом оказывалась в кольце губ, потом, в влажной теплоте, проходилась по нёбу, а когда Персиваль делал глотательное движение, у Криденса шли перед глазами разноцветные круги от удовольствия. А Персиваль еще и умудрялся помогать себе языком, а руками мягко перебирать яички и поглаживать местечко под ними, от нажатия на которое поджимались пальцы на ногах.
Криденс очень боялся навредить, поэтому, даже когда все другие мысли растворились в том восторге, который он испытывал, одна мысль продолжала биться в его голове, не давая вскинуть бедра, заставляя лежать смирно, вцепившись в простыни и корчась от удовольствия.
– Отпусти себя, – сказал ему Персиваль, оторвавшись от своего занятия на пару секунд. – Ты слишком напряжен.
Этого было достаточно Криденсу, чтобы расслабиться. Он что-то кричал, о чем-то просил, вскидывал бедра и, схватив Грейвса за голову, вбивался тому в рот в том ритме, в котором хотел. Продолжалось это совсем недолго – молодость взяла свое – и спустя несколько минут Криденс кончил. Чуть отдышавшись, он открыл глаза и задохнулся одновременно от стыда и внутреннего удовлетворения открывшейся ему в полутьме от падающего с улицы света картиной: Персиваль ласкал себя, слизывая с пальцев сперму Криденса, которую он собирал со своего лица и груди. И выглядело это настолько порочно, насколько могло выглядеть вообще. Криденс завороженно следил за тем, как Персиваль быстро двигает кулаком по члену, и, по наитию, наклонился и лизнул головку. Член Грейвса дернулся и в сперме оказался уже Криденс.
– Ох, – только и успел охнуть он, ощущая соленый вкус на языке.
Грейвс хрипло рассмеялся и, стянув болтающуюся на локтях пижамную куртку, вытер себя и, более аккуратно, Криденса.
– Ты был прекрасен, – прохрипел Грейвс, кидая куртку на пол и валясь на постель, увлекая за собой и Криденса. – Я знал, что ты в некоторые моменты гений контроля, но не думал, что настолько.
– Я не хотел тебя поранить, – возразил Криденс. – Мне показалось, что это достаточно травмоопасно, – добавил он настороженно.
– Мы же волшебники, – фыркнул Персиваль, перегибаясь через него к тумбочке за флаконом с заживляющим и проходясь грудью по его животу. – У нас есть зелья, – он сделал пару глотков. – Но ты прав, без согласия партнера лучше так себя не отпускать.
– Можно? – Криденс забрал у него флакон и, смочив пальцы, несколько раз провел по его губам, помня из разъяснений приглашенного учителя, что зелье можно применять и как наружное. Грейвс не остался в долгу, обхватив его пальцы и пососав их. Криденс испуганно убрал руку от его лица, вызвав тихий смех.
– Мой юный пуританин, – ласково проговорил Грейвс, привлекая его к себе.
Криденс вспыхнул от этого замечания: он и так знал, что Персиваль привык к совершенно другому, взять хотя бы то, что он только что делал ртом. В его действиях чувствовался немалый опыт, значит, он ради кого-то постоянно унижался, ведь что это, как ни унижение – взять член другого мужчины в рот. И хоть Криденс был очень благодарен, что Персиваль пошел на это ради него, но ревность к предыдущим мужчинам, которые ставили такого сильного человека на колени и делали из него женщину, меньше не становилась.
– Мне кажется, ты сейчас думаешь о чем-то неприятном, – Персиваль потерся щекой о его плечо.
– Ты колешься, – фыркнул Криденс.
– Если ты думаешь, что обязан ответить мне так же, то бросай это дело, я ничего такого не жду, – Персиваль натянул на них одеяло. – У меня завтра выходной, и мы его проведем вместе, хорошо?
– Хорошо, – ответил Криденс, улыбаясь от предвкушения завтрашнего дня. Он очень соскучился, хоть и видел Персиваля каждый день.
Получасом спустя пожилой домовик Грейвса, Пивти, добавил топлива в камин, подобрал с пола две пижамные куртки хозяев и тихим щелчком пальцев расправил сбившееся одеяло.
Проснувшийся Криденс удивленно округлил глаза, но Пивти приложил палец к губам и, удостоверившись, что юноша не станет будить Хозяина, переместился на кухню.
– Какой дурной молодой Хозяин, – проворчал он жене. – Когда это мы за Хозяевами подсматривали, придумал еще.
От недовольства домовики еще более тщательно убрали в доме и приготовили огромное количество еды на завтрак – пусть никто не думает, что им нечем заняться.
Часть 4, в которой Криденс пытается принимать взрослые решения.Часть 4.
Криденс все никак не мог вырваться из дремы. Обычно он вскакивал с самого утра, как привык в той, прошлой жизни, но в этот раз он пригрелся под боком у Персиваля, и ему было настолько хорошо, что он готов был весь день так пролежать. Все же открыв глаза, Криденс сначала улыбнулся, а потом накрылся одеялом так, чтобы видна была только голова. Грейвс, тем временем отвлекся от книги, которую читал, делая пометки карандашом на полях.
– Доброе утро, – он улыбнулся в ответ. – И твои шрамы я еще в первую ночь нащупал.
– Я понимаю, – Криденс поежился. – Но все равно не люблю их кому-то показывать.
– Но я же не гипотетический кто-то, – Персиваль провел кончиками пальцев по его щеке и, спустившись на шею, подцепил край одеяла и потащил его вниз, обнажая плечо, а потом и спину с белыми отметинами шрамов. – И вовсе не страшно, на мой взгляд.
Криденс зарылся лицом в подушку, не желая разговаривать об следах собственной уязвимости, в богатстве рассыпанных по спине за все те годы, что он жил с Мери Лу. И тут его осенило.
– Мы же маги! – Он сел на кровати. – Неужели нет каких-то магических способов убрать… – он брезгливо поежился, – их.
– Есть, – Персиваль огладил его по плечу и выбрался из-под одеяла. То, что они так и не выбрались ночью из пижамных брюк позволило ему не шокировать Криденса расхаживанием по комнате голым. – Домовики сервировали нам тут и, похоже, ты их чем-то обидел.
– Почему? – напрягся Криденс, тоже вставая.
– Потому что тут еды явно не на нас с тобой, – рассмеялся Персиваль. – Когда я делаю что-то, что им не нравится, в доме становилось просто идеально чисто и, главное, они готовят на целую армию. И тебе придется все это попробовать, чтоб они успокоились.
– А они что, читают мысли? – Криденс с ужасом осмотрел небольшой стол, уставленный разнообразной едой. В приюте они бы столько ели неделю.
– Нет, но они замечают многое. Например, как ты дергаешься от каждого звука. И делают выводы, – Персиваль обнял Криденса со спины, уткнувшись ему в волосы.
– Я постараюсь так не делать, – пообещал Криденс.
Персиваль только крепче прижал его к себе:
– Криденс, я не хочу, чтоб это просто было еще одним пунктом в списке тех моментов, когда ты вынужден себя контролировать. Только не в этом доме. Только не когда ты один. У меня воспитанные домовики, они заходят в комнату только тогда, когда их зовут или когда там никого нет. Тебе нечего бояться.
– Я видел одного ночью. И его никто не звал, – Криденс затаил дыхание. Эти существа пугали его, он не привык, что рядом может находится кто-то достаточно могущественный и при этом невидимый.
– Потому что я им разрешил заходить ко мне, когда я сплю, – Персиваль поцеловал его в висок, для чего ему пришлось привстать на носки, – хочешь, я попрошу их не накладывать при тебе невидимость?
– Было бы хорошо, – улыбнулся Криденс. – Можно я оденусь? – Несмотря на то, что Грейвс был не «гипотетический кто-то», он неуютно чувствовал себя раздетым, пусть и только до пояса, при свете дня.
– Конечно, – вздохнув, Персиваль отпустил его.
***
продолжение в комментах
Название: Особенная звездочка
Канон: Фантастические твари
Размер: по моим меркам макси, 23 969 слов
Пейринг/Персонажи: Грейвс/Криденс
Категория: слеш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Саммари: на заявку: Грейвс/Криденс. Вместо событий фильма настоящий Грейвс забирает Криденса к себе (возможно, вместе с сестрами), чтобы учить его магии, и Криденс влюбляется в него. Попытки мастурбировать, стыд, который он испытывает по этому поводу, расцвет внутренней гомофобии. Бонусом — Грейвс упоминает при Криденсе, что в магическом обществе нет гомофобии, и предрассудки не-магов кажутся ему бредом.
Примечание: 1. Сначала писалось как небольшое развлечение на приглянувшуюся заявку, а превратилось в довольно объемный фик про взросление Криденса. Осторожно, фик местами флаффный, местами совсем сопли с сахаром, местами типа драма, местами юст. Криденс вначале почти ребенок психологически, но он взрослеет. Еще мне говорили, что Грейвс слишком тут идеальный. Пусть, Криденс заслужил. 2. В тексте очень странное оформление прямой речи время от времени. Меня переглючило и я стала писать слова после знака вопроса с большой буквы. Постараюсь поправить, но могу и пропустить.
Предупреждение: Авторские кинки в этом фике сильно странные: читать дальше1. Персы так и не переспали, наверно, об этом будет небольшой бонус. 2. Грейвс имеет пунктик на вылизывании и сперме. 3. Нету порки)
Подходящий потыренный арт:
Часть 1, в которой Криденс учится называть вещи своими именами.
Часть 1.
Как же ему было стыдно. Скрючившись в три погибели, он уткнулся лбом в кафель ванной, сжав ладони в кулаки и уговаривая себя прикоснуться к своему – стоит привыкать его так называть – пенису.
«Пенис» – использовать это слово научил его мистер Грейвс вчера. Весь свой выходной день тот провел в занятиях с Модести, и Криденс невероятно ревновал. Он старался контролировать себя, чтобы его разочарование не было заметно, но в глубине души ему хотелось, чтобы к нему было столько же внимания, как и к сестре. Когда мистер Грейвс забрал их с Частити и Модести от матери, он их всех проверил на наличие магии. Частити, в которой не оказалось ни капли магии, вскоре исчезла из их дома – мистер Грейвс устроил ее на работу и проплатил небольшую, но чистую квартирку на несколько лет вперед. Модести оказалась ведьмой, и должна была пойти в школу для маленьких магов, когда ей исполнится одиннадцать лет. А Криденс оказался таким же неспособным на колдовство, как и Частити.
– Я не понимаю, – сказал ему тогда мистер Грейвс. – У тебя такая внушительная магическая аура, но магия в тебе заперта.
Криденс часто заморгал, пытаясь скрыть слезы. Он не мог поверить в то, что услышал. Горло перехватило от мысли, что он не нужен мистеру Грейвсу. Что ему нужен тот, кто разрушает дома и улицы, а сам Криденс не нужен.
– Прости, – мистер Грейвс обнял его и прижал к себе. – Но в тебе есть магия, поэтому ты можешь остаться в магическом мире… если захочешь. И, Мерлин упаси, я тебя никуда не гоню.
Еще месяц назад Криденс мечтал, чтобы его больше никто не бил и чтобы он не был вынужден проводить большую часть дня на холоде в ветхом, продуваемом ветром пиджаке. Сейчас он жил в большом теплом доме, одет, обут, может есть, сколько хочет, и это не пустая овощная похлебка, а действительно сытная и вкусная пища. Поэтому Криденс чувствовал себя неблагодарным, когда он думал, что мистер Грейвс не уделяет ему внимания. И это чувство поднимало в нем ту черную ужасную волну, которая, вырвавшись, разрушала все вокруг. Он боялся, что не сможет ее удержать, поэтому старался не думать о том, что мистер Грейвс мог бы уделять ему больше времени.
Вечером они ужинали, и Модести рассказывала, какие новые заклинания она выучила сегодня. Криденс кивал ей и хвалил ее за успехи, давя в себе зависть. Это не было не замечено мистером Грейвсом, и тот, сжав его ладонь, извинился, что оставил его без внимания и предложил провести с ним вечер.
– Если у вас есть время, – прошептал на это Криденс.
– На тебя у меня будет время всегда, – ответил ему мистер Грейвс.
После ужина он увел Криденса в свой кабинет и усадил на диван, устроившись рядом.
– Криденс, я вижу, что тебя обижает, что я уделяю Модести больше внимания. Поэтому я хочу объяснить тебе причину. Помнишь, я говорил тебе, что есть ребенок, из-за которого рушится город? И что этот ребенок где-то рядом с твоей приемной матерью? И что ты тот, кто поможет мне этого ребенка найти? Я почти уверен, что этот ребенок – твоя сестра.
– Я понимаю, – Криденс опустил плечи, стараясь сдержать в себе то, что жило в нем все время, сколько он себя помнил. У него рано начались магические выбросы, и он научился чувствовать их и давить в себе. Это было больно, но он терпел. Но в этот момент ему было больнее от того, что он не мог признаться мистеру Грейвсу, хотя и очень хотел.
– Криденс, она может разрушить весь город, и если бы город – весь мир. Это огромная грозная сила. Но, что еще страшнее – если я не обучу ее, она умрет. Сила, которая внутри ее, сожжет ее.
Криденс понял, что его трясет. Он держался на последних крохах самоконтроля и осознании, что если он сейчас не удержится, то, вырвавшись, черный вихрь уничтожит мистера Грейвса, как всех тех, кого уничтожил ранее.
– Тшшш, – мистер Грейвс погладил его по голове и приподнял его лицо за подбородок. – Что же ты, все будет хорошо.
Криденсу снова, буквально на миг захотелось рассказать все, облегчить душу, переложить ответственность на кого-то другого, но мистер Грейвс сказал, что единственный выход это обучить магии Модести, которую и считал тем самым монстром, что разрушает город. Но Криденс необучаем, поэтому все, что сможет сделать Грейвс – убить его.
– А если это не Модести? – Тихо спросил Криденс.
– Тогда все может закончиться плохо, – вздохнул мистер Грейвс. – Но я почти уверен.
Они несколько минут провели в тишине. Криденс был увлечен тем, чтобы глубоко дышать и не допустить этого самого «плохо» прямо сейчас, Грейвс думал о чем-то своем, осторожно поглаживая его по спине.
– Рассказать тебе о магическом мире? – предложил он, улыбнувшись уголками губ.
– Конечно, – кивнул Криденс, вытерев вспотевшие ладони о рубашку.
И они сидели на диване, совсем близко, всего в дюйме друг от друга, и мистер Грейвс рассказывал о чудесах магии, показывал движущиеся картинки в книгах, отвечал на вопросы Криденса, осмелевшего настолько, чтобы привалиться к боку наставника и пристроить голову ему на плечо.
Это был бы замечательный вечер, если бы не позорный случай, заставлявший Криденса краснеть до сих пор. Ему было так хорошо, что он сам не заметил, как натянулись новые брюки в районе паха из-за этого. Но это заметил мистер Грейвс. Он прервал свой рассказ и, видимо, собравшись с мыслями, спросил у Криденса, кивнув на выпуклость в районе ширинки:
– С тобой кто-то разговаривал об этом?
Криденс только покачал головой, сжав губы и покраснев еще больше. Раньше с ним такое случалось, но очень редко и обычно быстро проходило. Но в этот раз все было по другому: не сопела за тонкой стеной сестра, иногда вскрикивая во сне, не болела избитая спина и ладони, не было ужасно холодно из-за того, что дуло от окна, а одеяло было тонким. Впервые в жизни ему было настолько хорошо, насколько могло быть. И он не мог все это испортить больше, чем испортил сейчас.
– С мужчинами это случается, – спокойно продолжил мистер Грейвс. – Твое тело взрослеет, и ему начинает хотеться определенных вещей. Но от этого есть хорошее средство. Ты когда-нибудь ласкал свой пенис?
Он не стал говорить «ласкал себя там» или использовать какие-либо эвфемизмы, и это звучало очень… возбуждающе, но не пошло. Криденс почувствовал, как его член стал еще более твердым, а уши начали гореть от стыда.
– Нет, – ответил он тихо, нагнувшись чуть вперед, чтобы скрыть свое состояние.
– Обещай мне, – Грейвс заставил его откинуться на спинку дивана, – когда ты останешься один, в своей комнате или в душе, ты сделаешь это, хорошо?
Криденс попытался что-то сказать, но у него совершенно не получалось связать звуки в слова.
– И у тебя не вырастут от этого волосы на руках. И ты не ослепнешь, – улыбнулся ему Грейвс и легонько потрепал его по колену. – И черти не будут вечно варить тебя в своих котлах за то, что ты получишь чуточку удовольствия, – добавил он немного насмешливо. – Ты хочешь остаться тут и послушать еще, или пойдешь к себе?
– Остаться, – сглотнув, ответил Криденс. – Если вам не противно.
– Главное, чтобы тебе было удобно, – Грейвс закинул ногу на ногу. – И не переживай по этому поводу.
И сейчас Криденс стоял под струями теплой воды, волшебным образом льющейся с потолка, и уговаривал себя, что в том, чтобы трогать свой член, ничего страшного нет. Тем более что тот стоял только от одной мысли, что он позволит себе это. Но сделать это он не мог: может, мистер Грейвс и считал случившееся случайностью, но Криденс знал, что единственным человеком, от которого его член становится твердым, был как раз мистер Грейвс. Его тягучий голос, его осанка, его губы, его теплое бедро, которое Криденс чувствовал своим бедром вчера. И именно поэтому Криденсу было стыдно: он знал, что совет мужчины толкал его на грех, но то, что он при этом будет думать о том, чтобы поцеловать мистера Грейвса и назвать его Персивалем, было еще большим грехом. Грехом и стыдом, потому что это было до глубины нутра неверным. Но мистер Грейвс – Персиваль – сказал, что со всеми это бывает. У него нет жены, значит, он тоже трогает свой член. Интересно, о ком он думает в такие минуты? Он наверняка не такой… неправильный, как Криденс. Наверняка он представляет какую-то пышногрудую и длинноволосую ведьму. На этом проблема отпала, так как стоило Криденсу представить Персиваля с какой-либо женщиной, как его возбуждение сошло на нет.
Внутренне обрадовавшись, Криденс вытерся полотенцем и влез в теплую пижаму. В комнате не было холодно, и он вытянулся на простыне, не став накрываться одеялом. Буквально на секундочку он представил, что Персиваль может тоже хотеть поцеловать его. Что тому не противно, что Криденс хочет к нему прикоснуться, погладить, обнять. Думая об этом, юноша перевернулся на живот и легонько потерся о простыню, не снимая пижамы и трусов и прикусывая нижнюю губу, чтобы не стонать вслух. Ведь, если не трогать себя руками, то и не считается. Он вжался в матрац и стал двигаться, представляя, как будет колоть его пробивающаяся щетина на щеках Персиваля, как его сильные руки будут прижимать его к себе, гладить по спине и – Боже всемогущий – по заднице. И на этом Криденс кончил, поджав пальцы на ногах и вцепившись в простынь от накатившего удовольствия.
Засыпал Криденс, переживая за испорченную пижаму, которую он только что застирал. Он не знал, кто меняет белье и стирает одежду, но был уверен, что этот кто-то обязательно все расскажет мистеру Грейвсу, и тогда Криденс просто провалится под землю от позора.
Часть 2, в которой Криденс узнает, что его симпатия взаимна.Часть 2.
Криденс старался как можно больше читать, когда мистер Грейвс на работе или занят с Модести. К его услугам была огромная библиотека и, хоть там были книги, которые могли его поранить и которые он не трогал, Криденс был заворожен миром, который ему открывался.
Мистер Грейвс колдовал, как дышал. Он призывал вещи, предпочитая не ходить за ними, подогревал воду при помощи заклинания, избавлялся от складок на одежде.
Зачарованные им лестницы могли придержать оступившегося на них человека, а через стены не было слышно ни звука. А еще в доме были свечи, которые никогда не заканчивались и светили ровно.
В ванной в аптечке стояло большое число бутыльков и флаконов с тем, что мистер Грейвс называл зельями. Он заставлял Криденса пить некоторые из них, и, хоть они были очень противными на вкус, ему становилось лучше.
То, что вокруг столько волшебства, восторгало Криденса не менее чем сам хозяин этого волшебного дома.
Криденс полюбил магию больше, чем что-либо до этого. Даже больше, чем мистера Грейвса.
***
Пару дней спустя вечером за ужином появилась симпатичная девушка, которую Криденс видел раньше в толпе на митингах новых салемцев.
– Это Тина, – представил ее мистер Грейвс. – Моя коллега.
Где-то внутри Криденса от ревности начал закручиваться темный туман. Он собирался все в более плотный комок, будто закручивая в жгуты его внутренности. Он уже знал это чувство, когда еще немного – и он распадется на множество частей, перемешается с воздухом, а когда придет в себя, оставит за собой полосу разрушений и один или несколько трупов.
Криденс вцепился в стол, пережидая и надеясь, что он справится.
– Тина будет заниматься с Модести, – продолжил мистер Грейвс. – Если они понравятся друг другу.
Девушка улыбнулась всем за столом, и Криденса немного отпустило.
– Криденс, мне кажется, ты засиделся дома. Не хочешь со мной завтра прогуляться в магический квартал? – предложил Грейвс.
Криденс хотел бы закричать, что он согласен, что он согласился бы на все, лишь бы с мистером Грейвсом, но в слух он ответил:
– Если у вас есть немного времени, то я с удовольствием.
– Я же уже говорил тебе, что для тебя у меня всегда будет время, – тот подлил ему сливочного пива. Это был магический напиток, и только за это Криденс его полюбил бы, но тот еще и был вкусным, что делало его потрясающим вдвойне.
Только от одной мысли, что он пойдет ни просто куда-то, а в магический квартал, да еще и с мистером Грейвсом, сердце начинало биться сильнее и терпеть постоянную боль в груди от сдерживания своего внутреннего монстра становилось легче.
Этой ночью Криденс плохо спал. Он знал, чем быстрее заснет, тем быстрее наступит завтра и обещанная прогулка, но в голове крутилось множество мыслей. На следующее утро он поднялся раньше обычного и, зевая, поплелся в душ. Он уже несколько раз решал проблему возникающего у него возбуждения, потираясь о матрас, но по утрам у него все равно стоял. Криденсу казалось, что это какое-то своеобразное наказание за то, как часто он в своих мыслях восторгается мистером Грейвсом и в своих фантазиях называет того по имени, и делает с ним всякие непозволительные вещи типа поцелуев и объятий.
Стоило ему подумать о тех самых неприемлемых вещах, как его член еще больше поднялся и шлепнул его по животу. Оглянувшись по сторонам, будто за ним в закрытой ванной комнате может кто-то следить, он пару раз постучал по плитке, которая была цветом чуть темнее, чем остальные и регулировала освещение. В комнате стало темнее, но Криденс все равно отвернулся спиной от источника света и немного сгорбился, стесняясь того, чем он собрался заниматься. Зажмурившись, он опустил руку к паху и обхватил пальцами член. Осторожно он двинул ладонью сверху вниз и снова вверх, стараясь издавать как можно меньше звуков, способных выдать то, что он тут делал.
Это было хорошо. На самом деле, это было бы замечательно, если бы Криденс мог просто ласкать свой пенис – он честно выполнял собственное правило не называть свой член какими-то заместительными – не думая при этом о мистере Грейвсе.
Заметив, что особенное удовольствие ему приносят прикосновения к головке, он приласкал ее большим пальцем и резко выдохнул сквозь сжатые зубы: это было невероятно приятно. В его воображении его трогал Персиваль. В фантазии было совсем темно, и тот держал его за талию и шептал ему на ухо всякие совершенно неправдоподобные глупости о том, какой же Криденс красивый. По наитию, воображая, как ладонь Персиваля гладит его по груди, он задел сосок, после чего сознательно к нему вернулся и чуть сжал его, потом отпустил, немного подразнив, и тут же отдернул руку, решив, что это уже слишком. Ему хватило всего несколько движений по члену, чтобы кончить. Он открыл все это время крепко глаза зажмуренные глаза и с жгучим стыдом позволил воде смыть все следы того, что только что произошло.
Криденсу казалось, что мистер Грейвс сразу догадается, чем он занимался и о ком он в этот момент думал, когда его увидит за завтраком, но тот только мягко ему улыбнулся, пододвигая блюдо с булочками.
– Я купил тебе пальто, – сказал он, наливая себе сливки в чашку с кофе и не подозревая, какую бурю эмоций вызвал у воспитанника.
После завтрака Криденс надел новое пальто, думая о том, что мистер Грейвс очень добр к тому, кто воображает его во всяких непозволительных ситуациях.
– Подожди, – мистер Грейвс открыл дверь в гардероб и Акцио призвал пушистый шарф, который обмотал вокруг шеи Криденса. И, пока тот приходил в себя от этого жеста заботы, мистер Грейвс крепко прижал его к себе, и их будто пропустило через какую-то тонкую трубу и выплюнуло куда-то на брусчатый тротуар в тупике рядом с оживленной улицей.
– Это называется аппарация. Приводится в действие специальным заклинанием, безпалочковым и невербальным. Переместиться можно или по специально выделенным ориентирам или куда-либо, где был ранее, – пояснил Грейвс, все еще прижимая к себе Криденса. Тот сделал шаг назад и прокашлялся, пряча смущение. Пальто скрыло то, что утреннее издевательство над собой, хоть и было приятным, не оказало особого влияния на возбуждение, охватывающее его рядом с мистером Грейвсом.
– Куда ты хотел бы пойти? – спросил тот после небольшой паузы.
Криденс замялся:
– Я не знаю, – он опустил взгляд вниз. – Я никогда тут не был.
– Думаю, мы пройдемся по улице и, если нас что-то заинтересует, то зайдем, как тебе такой план?
Криденс кивнул и, повинуясь жесту Грейвса, пошел рядом с ним.
– С тех пор как вы с Модести переехали ко мне, не было ни одного случая появления загадочных сущностей, – тихо, чтоб слышал только Криденс, проговорил мистер Грейвс. – Думаю, я был прав.
– Наверно, – Криденс не хотел разговаривать о сестре в такую прекрасную прогулку. – Мне кажется, они поладили с Тиной.
– Ты прав, – они прошли мимо очень необычной парочки: рядом с обычной, человеческого вида женщиной семенил, подстраиваясь по ее шаги, небольшой уродливый человечек с странными чертами лица.
Мистер Грейвс, увидев заинтересованность Криденса, пояснил:
– В магическом мире любые пары не осуждаются, будь они одного вида и пола или разных. Разве что скрещивание с троллем или великаном вызовет осуждение, так как они агрессивны и очень глупы. Еще связи с немагами запрещены законом, потому что магическое сообщество на грани обнаружения, а мы не хотим второй инквизиции.
– То есть как любые? – удивленно округлил глаза Криденс. – Вообще… любые?
Мистер Грейвс рассмеялся:
– Да, Криденс, вообще любые. Даже те, о которых ты сейчас подумал. Заморочки немагов нам неведомы. Если существа нравятся друг другу, то они образуют пару и даже заключают браки. Маги и другие существа живут долго, поэтому за свою жизнь могут заключить несколько союзов.
Криденс покраснел, отворачиваясь, благо они проходили мимо магазина домашних животных и он мог сделать вид, что разглядывает витрину.
– Давай зайдем. Увидишь клопкопухов, они умильные.
Спустя два часа, магазин животных, книжный и волшебных сластей, они, согласившись, что в магазине квиддичных принадлежностей нет ничего интересного и рассовав уменьшенные пакеты с покупками по карманам, зашли в кафе. Криденс не был в подобных заведениях до того как переселился к мистеру Грейвсу, поэтому ему все было в новинку.
– Хоть ты уже давно не малыш, и стоило бы тебя повести куда-нибудь, где подают нормальную еду, но я не думаю, что ты пробовал такое мороженое, как подают тут, – заверил его мистер Грейвс, обводя пространство вокруг их столика палочкой, устанавливая, как уже знал Криденс, заглушающие чары. – Советую банана-сплит.
Когда Криденс увидел порцию, он недоверчиво посмотрел на мужчину:
– Это же на двоих?
– Нет, это тебе одному, – в очередной раз рассмеялся мистер Грейвс. – И лучше бы тебе начать, а то растает.
Пока Криденс наслаждался десертом, Грейвс отпил из своей чашки с какао:
– Ко мне приходил домовой эльф, который убирается у тебя. Его беспокоит, что ты сам стираешь свою одежду, – его тон не был упрекающим, скорее, веселым.
– Только пижаму, – несмотря на то, что его ни в чем не упрекали, смутился Криденс, понимая, что мистер Грейвс все о нем знает. Он настолько испугался, что даже забыл спросить, кто такие домовые эльфы.
– Я не хотел, чтобы ты стыдился, – заверил его Грейвс. – Я просто хотел сказать, что ты можешь просто бросать вещи в корзину, домовым эльфам все равно, как ты их… запачкал.
Если его целью было, чтобы его воспитанник меньше смущался, он ее не достиг, потому что Криденс сгорбился и втянул голову в плечи.
– Что же ты разнервничался, – мистер Грейвс взял его руку в свои. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот, я хотел тебе предложить кое-что, что, возможно, сделает для тебя эту тему немного легче.
– И что же, – прошептал Криденс, откладывая ложку, которая начала дрожать в его руке.
– Знаешь ли, в каждой сфере деятельности есть профессионалы. Как ты смотришь на то, чтобы посетить, – мистер Грейвс пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. Ему не сильно это удалось, потому что он закончил: – публичный дом.
Криденс задохнулся от такого возмутительного предложения. Это же так грязно, так противно, как такой человек, как мистер Грейвс даже мог такое подумать! А уж о том, чтобы пояснить, что никакая продажная женщина не облегчит его состояние, не стоит и думать, мистер Грейвс его просто выгонит, хоть и говорил, что у магов не смотрят на пол партнера. Ему просто будет противно, что им заинтересовался такой, как Криденс.
Темный туман внутри его почувствовал, что Криденс на грани взрыва, стал собираться где-то внутри, и погасить этот приступ было очень нелегко. Может, у него бы ничего и не получилось, если бы мистер Грейвс не вскочил на ноги и, бросив на столик несколько монет, не аппарировал с Криденсом из кафе, крепко взяв его за руку. Он бы не удержался на ногах, но его придержали, прижав к себе.
Криденс опустил голову, упираясь лбом в плечо мужчины.
– Я понял, что сказал глупость, – проговорил мистер Грейвс и поцеловал его в макушку.
Криденс поднял голову:
– Вы не говорите глупости, вы никогда не говорите глупости, просто я…
– Просто ты еще слишком невинен для всего этого, – мистер Грейвс улыбнулся ему подбадривающе: – Прими совет, не думай об этом, как о чем-то стыдном и недопустимом. Это все совершенно естественно, особенно в твоем возрасте.
– Нет, неестественно. Я… я должен сказать вам кое-что, что вам не понравится, – Криденс обнял себя руками и заглянул в глаза мистеру Грейвсу.
– Я думаю, что ты хочешь сказать, что, когда ты ласкаешь себя, ты представляешь мужчину. И думаешь, что это плохо и неестественно. И ты не прав, – тот поцеловал его в лоб и отпустил из объятий.
Криденс опустил руки и уставился в пол в позе плохо протянутой марионетки: болтающаяся голова, безжизненно повисшие руки, неудобно изогнутая спина.
– И я вовсе не возражаю, что мужчина из твоих фантазий – это я, – продолжил мистер Грейвс и усмехнулся. – О ком еще тебе думать, ты больше ни с кем не общаешься.
Криденс просто задохнулся от охватившего его странного чувства, издав невнятный звук.
– А вы? – выдавил он из себя после паузы.
– Думаю ли я о тебе? – мистер Грейвс подошел ближе и снял с его шеи свои шарф. – Давай оставим это моим секретом, ладно?
***
После того разговора Криденс начал чувствовать себя гораздо спокойнее. Если мистера Грейвса не оттолкнула влюбленность Криденса, то, может быть, он и сам чуть-чуть, может, самую малость, но тоже влюблен? Он не отругал Криденса, не отдалился, по-прежнему часто с ним разговаривал, проводил с ним вечера, казалось, его отношение не поменялось.
Нет-нет, но проскальзывала мысль о том, что, если Криденс признается о своем монстре, то мистер Грейвс не убьет его, а что они вместе найдут какой-то выход. Если Криденс уже успел прожить дольше, чем те дети, которые были такими же, как и он, значит, он особенный, значит, если очень постараться, то с этим можно что-то сделать. Криденс не справится один, ему нужна помощь. И, может быть, они сблизятся еще больше.
Набравшись смелости, Криденс проскользнул в кабинет мистера Грейвса, зная, что именно туда тот прибывает камином после работы. Хотелось его увидеть до того, как его поглотят домашние дела.
– Личный кабинет Персиваля Грейвса, – послышался женский голос, и камин вспыхнул зеленым. Испугавшись, Криденс прошмыгнул за тяжелую портьеру и затаился.
– Серафина, о чем ты хотела поговорить? – услышал он голос мистера Грейвса и немного расслабился: если его обнаружат, тот его защитит.
– Персиваль, до меня дошли слухи, что ты приютил каких-то детей. Тебя видели с мальчиком в магическом квартале.
– Будешь?
– Нет, мне еще работать, – с сожалением отказалась женщина от, видимо, предложенной выпивки.
– С тех пор как эти дети живут у меня, не было ни одного случая появления той самой необъяснимой сущности.
– То есть, ты настаиваешь на твоей безумной теории о том, что в Нью-Йорке появился обскур? Персиваль, если ты прав, тогда это очень опасно.
– Серафина, я полностью контролирую девочку. Она делает успехи. Сначала у нас все шло очень трудно, но я попросил помочь Порпентину и все стало получаться.
– Персиваль, – вздохнула женщина. – Ты не понимаешь, что ее нужно изолировать? Она опасна, в один ужасный день она разозлиться на тебя и разрушит тут все. Для блага общества, – ее голос перешел в шепот, – ее лучше уничтожить, если она действительно обскур.
– Она маг, она может, слышишь, может, себя контролировать. Нам повезло ее найти в самом начале преобразования. Если магия может преобразоваться в обскура, то и обскур может преобразоваться в магию.
– А если нет? – Криденс немного передвинулся, чтобы видеть происходящее в комнате. Женщина, оказавшаяся стройной и высокой, с более темной, чем у большинства знакомых Криденса, кожей, подошла к мистеру Грейвсу и заглянула ему в глаза: – А если нет? Если в следующий раз я обнаружу тут твой труп?
– Не обнаружишь, я уверен в том, что она сможет.
– Ладно, может, у тебя получилось ее стабилизировать, а, может, она просто не обскур. А что мальчик?
– Просто мальчик, – пожал плечами мистер Грейвс. Криденсу стало обидно, но он постарался задавить это в себе.
– Маг?
– Нет, сквиб.
Это слово не понравилось Криденсу. Хоть он и не знал, что это значит, оно несло в себе какой-то оттенок пренебрежительности.
– Сквиб, воспитанный немагами? Сколько ему лет?
– Думаю, лет шестнадцать-семнадцать где-то, – пожал плечами мистер Грейвс.
– Мерлин и Моргана, Персиваль, наложи на него забвение и пристрой куда-нибудь. Обскуром он быть не может, и его уже не переучишь. Как только ты его выпустишь из дома, он приведет сюда толпу с факелами.
– У нас не средневековье, – закатил глаза мистер Грейвс.
– Значит, с ружьями, – женщина дернула плечами. – Или он для тебя не просто мальчик? Растишь себе постельную игрушку?
– Президент Пиквери! – прорычал сквозь сжатые зубы мистер Грейвс. – Серафина, – его голос смягчился. – Он неплохой, но пока слишком юн. Уверяю тебя, если нас и будут связывать какие-либо отношения, то только при полном понимании того, что происходит и полном согласии с обеих сторон.
– Персиваль, – пришла очередь закатывать глаза Серафине. – Если тебе нравятся мальчики, найди себе кого-нибудь своего круга, а этого ребенка не мучай. В добротной семье немагов ему будет лучше. Там на его невинность не будут посягать никакие мужчины более чем в два раза старше него. Подумай о нем, а не о себе, а то уже начали ходить слухи, после того, как ты схватил его в охапку и аппарировал прямо из кафе.
Мистер Грейвс молча опрокинул в себя остатки выпивки в своем стакане.
– Хорошо, – сказал он после долгой паузы.
По комнате пролетел ветерок. Пламя зачарованных свечей заколыхалось и стало менее ярким, портьера, за которой прятался Криденс, пошла волной.
– Тут кто-то есть, – Пиквери выдернула палочку из ножен на поясе.
– Стой, – мистер Грейвс, не вынимая палочки, подошел к окну и откинул складки ткани, встретившись взглядом с залитыми белым глазами Криденса. Не глядя, Грейвс выбросил руку в сторону камина, огонь в котором стал синим.
– Зачем ты заблокировал камин? – растерянно спросила Пиквери.
– Не хватало еще, чтобы ты вернулась сюда с группой авроров, – холодно ответил Грейвс, выхватывая палочку и выставляя щит против полетевшего в него заклинания, закрывая своей спиной Криденса.
– Я и одна справлюсь, – ответила ему Президент, продолжая посылать в него вспышку за вспышкой, которые одну за другой отбивал Грейвс.
– Как ты не боишься поворачиваться к нему спиной, – ответила она, – он монстр, обскур в нем сильнее, чем в прочих. Рано или поздно мальчик его не удержит.
Одна из вспышек прошла через щит и понеслась к мистеру Грейвсу. Криденс, заметивший это, проорал «Протего», одно из заклинаний, о которых он читал в книгах. Вспышка поглотилась серебристым щитом, возникшим на ее пути. Обрадованный успехом, он протянул руку вперед и прокричал еще одно заклинание, которое втайне от всех тренировал веткой росшего у его окна дерева:
– Петрификус Тоталус!
И, все еще неожиданно для него, заклинание подействовало: Пиквери упала на пол, одеревенев.
Мистер Грейвс повернулся к нему, победно улыбаясь:
– Ты смог это.
Криденс тяжело дышал, ошеломленный тем, что у него получилось. Без палочки, просто это вырвалось из него не как та черная волна, провоцируемая какими-то негативными чувствами – ненавистью, завистью, отчаяньем – а как что-то светлое, порожденное надеждой и страхом за близкого ему человека.
Мистер Грейвс обнял его и прижал к себе:
– Ты же на самом деле не поверил, что я заставлю тебя забыть меня, правда?
Криденсу никогда в жизни не перепадало столько объятий и прикосновений, сколько ему дарил мистер Грейвс. Но эти объятия были не такими, как всегда.
– Я знал, что ты в комнате, у меня стояли сигнальные чары, – пояснил мистер Грейвс. – Но до этого все, что я говорил, правда.
– Й-а вам нравлюсь? – несмело спросил Криденс. Внутри начинало собираться тепло, и впервые за многие годы он ощутил, как легко стало дышать, как не давит на него будто бы огромная плита, так растекается теплыми ручейками по венам темный туман, рассасывается комок внутри, куда он загнал своего монстра и старался не выпускать годами.
Криденс расправил плечи и счастливо рассмеялся. Ему казалось, он сейчас взлетит.
– Очень. Но об этом мы еще поговорим, – погладил его по щеке мистер Грейвс. – А пока держи, – он вложив в его пальцы свою волшебную палочку, гладкую и очень красивую, наверно, самую красивую палочку в мире. – Мы купим тебе собственную, но попробовать хватит и моей.
Из палочки посыпались разноцветные искры. Криденс не мог отвести от нее восторженного взгляда.
– А теперь обведи ею комнату и пожелай, чтобы она приобрела первоначальный вид.
Криденс послушался, наблюдая, как исчезают вмятины от заклинаний на стенах, как снова становится целой многострадальная портьера, как перевернутая мебель возвращается на места и снова становится целой.
– У тебя замечательно получилось, – похвалил его мистер Грейвс, забирая у него палочку. – Но стоит позаботиться об Серафине.
Грейвс подошел к Президенту и, направив на нее палочку, проговорил:
– Обливиэйт. Я действительно приютил двух ребят, но они маги и я обязан поучаствовать в их судьбе. Модести еще мала, вероятно, нужно подыскать ей любящую магическую семью, и ты обещала с этим помочь. Криденс уже достаточно взрослый, чтобы остаться со мной. Хоть мы и поздно его нашли, он очень способный, и я обучу его всему, что должен знать маг.
После этого он поднял Пиквери на ноги и отряхнул ее одежду.
– Что-то я припозднилась, – сказала она, потирая виски. – У меня еще дела. Молодой человек, – она кивнула Криденсу, – уверена, что вас ждут великие дела, с таким-то наставником. Персиваль, почему ты заблокировал камин?
Когда Пиквери скрылась в разблокированном камине, Грейвс протянул Криденсу ладонь:
– В одном она точно права, – он дождался, когда юноша протянет свою ладонь в ответ. – Нас ждут великие дела, Криденс. И, – в его глазах заплясали искорки, – зови меня уже Персивалем.
Часть 2.1, в которой Персиваль получает свое вознаграждение за долгое и терпеливое ожидание.Часть 2.1. Отступление от Персиваля.
Персиваль слышал тихие шаги по коридору через неплотно прикрытую дверь. Криденс за ужином смотрел на него как-то странно, об чем-то усиленно думал и периодически забывал о том, что они за столом. После ужина он отказался от уже традиционного их совместного вечера в библиотеке, когда они бок о бок что-то читали, а иногда целовались. Криденс все еще очень смущался, но Персиваль был уверен, что рано или поздно у них все получится, а пока старался не особенно наглеть, ведь он хотел, чтобы они подходили ко всему в том темпе, в котором было удобно Криденсу. Но как же они медленно двигались! Юноша уже отпраздновал свое совершеннолетие, а они так и не зашли дальше поцелуев, иногда с языком, и неуклюжих прикосновений через одежду.
Еще у них был самый неудобный в жизни обоих разговор о сексе. Персиваль знал, что Криденсу по крайней мере стоит знать, как это происходит и что ничего страшного в занятиях любовью нет. И что для взаимного удовольствия вовсе не обязательны проникновение и оральные ласки (первоначально еще пришлось объяснить, что это такое), и что пассивная позиция вовсе не унизительна, что Персиваль готов продемонстрировать в любой момент, когда Криденс будет готов. Лицо и уши юноши за этот разговор поменяли свой оттенок неисчислимое количество раз, и Персиваль был уверен, что, стоило бы ему наклониться к Криденсу поближе, когда речь шла о «продемонстрировать», как тот бы кончил только от одного его голоса.
Персиваль думал, что все произойдет как-то само собой, просто однажды во время вечерних поцелуев кто-то из них разрешит себе чуть больше, чем обычно, а в другой раз они зайдут еще дальше, но он не учел одного: Криденс привык жестко контролировать все свои инстинкты и действия. А сам Персиваль сомневался, стоит ли ему самому проявлять инициативу.
Шаги остановились у двери его комнаты и затихли. Прошла минута, две, но ничего не происходило. Персиваль уже собирался встать и узнать, в чем дело, когда тихонько скрипнула дверь. Криденс, а это был именно он, закрыл за собой и застыл в шаге от проема.
– Иди сюда, – позвал Персиваль, откидывая одеяло. Криденс охнул и, сделав недостающие пару шагов до кровати, скользнул под одеяло.
– Можем мы с тобой зажечь немного света? – осторожно спросил Персиваль. Поняв, что Криденс не в восторге от такого предложения, он продолжил: – Помнишь, ты мне показывал огонек на ладони? Можешь зажечь такой ненадолго? Хочу видеть твое лицо.
Темноту немного разогнал небольшой огонек, дрожащий на ладони Криденса.
– Так лучше, – улыбнулся Персиваль.
– Вы без пижамы? – с явным волнением спросил Криденс, осмотрев обнаженный торс мужчины.
– Поверь мне, если бы я знал, что ты придешь, я б ее надел, – тот внимательно всмотрелся в лицо юноши. – Ты думал, я буду спать?
– Нет, – тот мотнул головой. – Я подумал, что вы не прогоните меня, а в темноте под одеялом будет легче…
Персиваль подул на огонек и, когда стало темно, пододвинулся ближе.
– И что же ты хотел? – спросил он. – Иди сюда. Ничего, что я без пижамы?
– Нет, все нормально. Я все равно хотел, чтобы мы…
– Не издевайся над собой, просто сделай, – Персиваль расстегнул верхнюю пуговицу на пижамной куртке Криденса. – А если расхотелось, можешь просто уснуть тут.
– Не расхотелось, – ответил Криденс, проводя ладонями по его груди и плечам: – Ох.
– Нравлюсь? – ухмыльнулся Персиваль, продолжая медленно расстегивать пуговицы одну за одной.
– Да, – ответил Криденс, позволяя снять с себя верхнюю часть пижамы.
Они начали целоваться, одновременно лаская друг друга, но не заходя ниже пояса.
Персиваль потихоньку переместил Криденса, разместив его на себе так, чтобы они соприкасались друг с другом всем телом. Немного двинувшись, Криденс оценил то, что при любом движении их члены трутся друг о друга через ткань пижамных брюк.
– Давай снимем их с тебя, будет гораздо приятнее, – заверил Персиваль своего юного любовника.
– Это так, – тот задумался, – извращенно.
– Это слишком? – Уточнил Персиваль.
– Нет, – после паузы решил Криденс, помогая стащить с себя брюки. Персиваль нащупал баночку с увлажняющей мазью в тумбочке, собственно, и приобретенную в аптеке для таких целей.
Зачерпнув немного мази, он распределил ее по пальцам и, найдя под одеялом оба их члена, сжал их в кулаке и провел им пару раз, распределяя смазку.
– О, – выдохнул Криденс ему куда-то в шею. Персиваль убрал руку и, поцеловав Криденса, прижал того к себе и прошептал:
– Двигайся.
Давно у Персиваля не было никого настолько отзывчивого. Какие-то элементарные вещи вызывали у Криденса восторг и заставляли того стонать и издавать самые эротичные звуки, на которые тот был способен.
– Ты такой замечательный, – продолжил шептать Персиваль. – Такой красивый. Я так тебя хочу. Ты не представляешь, сколько раз я представлял то, что сейчас происходит.
– Когда трогал свой пенис? – из уст Криденса это слово звучало необычайно возбуждающе и непристойно.
– Да, – согласился Персиваль.
– И я об этом думал, – признался Криденс.
– А о чем еще?
– После того, как ты мне рассказал, – он чуть ускорился, воспользовавшись тем, что Персиваль чуть раздвинул ноги и положил свои ладони на его ягодицы, не управляя, а, скорее, дополнительно лаская его, – что можно делать ртом, – он сделал паузу, задохнувшись от удовольствия, – я только об этом и думаю.
– Правда? – Персиваль чуть сжал упругие половинки и провел по ним с нажимом, обеспечивая им с Криденсом более тесный контакт и немного изменив темп движений. – И что ты представлял? Как я делаю это или ты?
– И так, и так, – Персиваль был уверен, что Криденс покраснел, – но чаще, что это делаешь ты.
– Тебе нужно только попросить, – проговорил Персиваль, поглаживая нежную кожу, – и я стану перед тобой на колени и, – он специально сделал паузу, прислушиваясь к участившемуся дыханию любовника, – отсосу тебе, – закончил он намеренно грубо и добился своего: Криденс дернулся, вытянувшись на нем в струну и расслабился, вскрикнув от удовольствия.
Между ними стало горячо и мокро, но это не волновало Персиваля. Он радовался, что они наконец-то пересекли ту черту, после которой все станет гораздо легче.
– Я тебя испачкал, – пока, видимо, еще не вынырнул из посторгазменной неги Криденс. – И ты все еще… твердый, – напрягся он.
– Да, – Персиваль поцеловал его плечо. – Мерлин с ним, тебе было хорошо?
Криденс расслабился:
– Мне очень понравилось.
Персиваль собрал его сперму со своего бедра и облизал пальцы, зная, что Криденс уже вполне привык к полутьме и видит, что он делает.
– Ты что делаешь? – в голосе Криденса была паника. Персиваль не ответил, только втянул его в поцелуй, одновременно положив его ладонь на свой возбужденный член. Несколько минут они увлеченно целовались, а Криденс одновременно еще и ласкал его. Оргазм не был каким-то ошеломительным, но Персиваль уже получил свою часть удовольствия: то, как вел себя Криденс, то, что он пришел сам, то, что они сейчас лежат, все в сперме, под одеялом, которое он так и не позволил сбросить на пол – все это стоило тех усилий и того терпения, что проявил Персиваль.
Так они и заснули, правда, Криденс сдался и позволил наложить очищающие на простынь, одеяло и них самих. Он совсем забыл о своей пижаме, валяющейся на полу, но Персиваль не собирался ему об этом напоминать, наслаждаясь объятьями кожа к коже.
Когда рассвело, Криденс проснулся, прижимаясь к Персивалю сзади возбужденным членом. Осторожно отодвинувшись, чтобы не разбудить, он стал вспоминать, куда они дели вчера его пижаму, одновременно стараясь бесшумно выбраться из-под одеяла. Полупроснувшийся Персиваль притянул его к себе и засопел ему в шею.
– Я же голый, – возмутился Криденс.
– Я тоже, – пробурчал Персиваль и мазнул легким поцелуем по его плечу. – Обещаю не смотреть, когда ты будешь одеваться утром. Спи.
Криденс вздохнул и решил, что дождется, когда мужчина более крепко заснет и повторит попытку. Но он так и провалился в сон, счастливо улыбаясь.
Часть 3, в которой Грейвс не понимает, что Криденс просто хотел сделать его счастливым.Часть 3.
Хоть дом и опустел, ужинали они всегда в столовой. Криденс, весь день предоставленный самому себе, не считая тех моментов, когда занимался с нанятыми преподавателями, к вечеру совсем изводился и ближе к времени возвращения всегда ждал Персиваля в его кабинете, куда тот перемещался после работы. Это всегда было неудобно, потому что становилось понятно, что Криденс скучал, а он вовсе не хотел, чтобы Персиваль знал, насколько.
Но сдержать себя не получалось и уже за полчаса до окончания рабочего дня Грейвса Криденс ждал его, тренируясь на волшебной свече гасить свет.
– Нокс! – Он отчаянно махал недавно купленной палочкой. – Нокс же! – Свеча не слушалась.
– Неправильно делаешь, – услышал он тихий голос за спиной и, хоть и ждал его обладателя, непроизвольно дернулся.
– Правильный взмах вот такой, – Персиваль прижался сзади и обхватил ладонью его сжатые на рукоятке палочки пальцы. – Посмотри, взмах короче, спираль чуть шире.
Криденс чувствовал горячее дыхание на своей шее, чувствовал, как прижимается сзади мужчина, как уверенно обнимает поперек груди другой рукой, и последнее, что его сейчас интересовало, это верный взмах палочкой для какого бы ни было заклинания.
– Я так голоден, – тихо проговорил Грейвс где-то рядом с его ухом. Криденсу почему-то показалось, что он вовсе не о еде сейчас говорил. Но тот сделал шаг назад, напоследок приобняв Криденса за плечи, и, оставив пальто и жилет в кресле, прошел на столовую, одновременно закатывая рукава рубашки.
– Меня уже несколько дней беспокоит один вопрос, – начал Персиваль немного позже, когда они утолили первый голод. – С некоторых пор ты не приходишь вечером в библиотеку, хотя тебе раньше нравилось проводить там время со мной.
– Но я же прихожу ночью, – ответил Криденс раньше, чем успел подумать, что сказать.
– И меня это радует, – улыбнулся ему Персиваль. – Но ты же не думаешь, что то, что происходит ночью, единственное, что мне от тебя нужно?
Криденс именно так и думал.
Криденс бы никогда не признался, но у него до сих пор начинало бешено биться сердце, когда Персиваль до него дотрагивался. Тот же постоянно делал это: прижимал к себе, целовал в плечо, висок или макушку, трепал по коленке, прижимался бедром, когда сидел рядом, брал его руки в свои. Взрослые люди так себя не ведут, по крайней мере, кроме самого Грейвса, Криденс не видел ни одного человека, который бы себя так вел. Исходя из этого, вероятно, мужчине не хватало того, чем они сейчас занимаются ночью. И, наверняка, и сейчас не хватает в полной мере, учитывая все то, чем можно заниматься по рассказам Грейвса. А заниматься этим еще и в библиотеке Криденс был не готов: во-первых, он не хотел, чтобы мужчина видел его в такие моменты, во-вторых, после того как Криденс узнал о невидимых человечках, которые убираются, стирают и готовят, ему казалось, что за ним постоянно наблюдают. Впрочем, ему и раньше так казалось, даже в ванной, где он априори был один.
Если подумать, зачем еще он, такой глупый и многого не знающий, человеку, который прочел столько книг и столько повидал в жизни. О чем им беседовать? И, судя по тому, как обожгло жаром щеки, сейчас, что он так думает, поймет и сам Персиваль.
– Если б ее можно было убить еще раз, я б это сделал, – прошипел тот, пересаживаясь к Криденсу и разворачивая его к себе. Того это, естественно, смутило, и он уткнулся взглядом в пол.
– А ты сам? Тебе нравилось проводить со мной время помимо постели?
Криденс вздохнул и кивнул.
– Давай договоримся, – Грейвс дождался, когда тот поднимет голову и посмотрит на него, ожидая продолжения фразы. – Ты делаешь, что хочется тебе, а я, если мне чего-то не хочется, найду как до тебя это донести, хорошо?
– Но вы же уж-же дон-несли, – когда Криденс волновался, он всегда переходил на более вежливый официальный тон и начинал заикаться. И он просто ненавидел эту свою особенность!
– Напомни, пожалуйста, – нахмурился Персиваль, ведь он считал, что не принуждает его.
– Ну, как вы вели себя в библиотеке, – несмело начал Криденс, немного успокаиваясь. – Вы постоянно до меня дотрагивались, обнимали, целовали, но при этом всегда останавливались так, чтоб мне нужно было всего немного подвинуться, чтобы это перешло, – он сделал паузу, подбирая слова, – чтоб это перешло границы.
Персиваль выглядел сконфуженным.
– Я это рассматривал с немного другой стороны, – ответил он несколько мгновений спустя. – Я одинаково наслаждался как беседой с тобой и твоим присутствием рядом, так и всем перечисленным. И, как ты верно заметил, я же давал тебе выбор?
Криденс спрятал взгляд. Очевидно, что, несмотря на то, что он и сам был по уши влюблен в Персиваля, он не мог сказать, что больше поспособствовало его решению перевести их отношения на новый уровень. Если б все зависело только от него, они б еще столько же времени неуклюже (Криденс) и нетерпеливо (Персиваль) обнимались бы на диване в библиотеке, но последнее время Криденс стал ощущать, что у мужчины заканчивается терпение. Нет, тот не подавал виду и ни слова не сказал, но это чувствовалось.
– Или нет? – Спросил Грейвс растерянно, наткнувшись на молчание. – Морганины подмышки! – выругался он, поднимаясь со стула. Буквально на мгновение коснувшись плеча Криденса и собираясь что-то сказать, он все же смолчал и, развернувшись на каблуках, покинул столовую.
Ощущая, как еще чуть-чуть – и внутри снова начнет собираться тьма, от которой он с таким трудом избавился, Криденс немного подождал, собираясь с мыслями, и пошел за ним. В доме было не так и много комнат, поэтому Грейвс нашелся почти сразу. Тот и не скрывался: судя по пустому стакану на камине, он уже успел выпить и только начал курить сигарету. Судя по чуть подрагивающим пальцам, он нервничал.
Криденс опустился на пол у кресла Персиваля, укладываясь головой ему на бедро. Тот зарылся пальцами ему в волосы.
– Ты серьезно считал, что должен так расплачиваться за кров и еду? – уже почти спокойно уточнил Грейвс.
– Нет, конечно, – возразил Криденс. – Просто я подумал, что чем раньше я решусь, тем вы будете более счастливым, я неправильно понял? Но мне все нравилось, не думайте.
– Мерлин мой, ты думал о моем счастье, – печально заметил Грейвс, затягиваясь.
Криденс повернулся, утыкаясь ему в колени. Он сделал глубокий вздох, сдерживая слезы: почему все, что он говорил, делало ситуацию все хуже и хуже?
– Ялюблювас, – проговорил он без пауз, не поднимая головы.
– Иди сюда, – отлевитировав пепельницу на каминную полку, Персиваль потянул его на себя. Буквально несколькими мгновениями спустя Криденс уже сидел у него на коленях: было страшно неудобно внутренне, он уже был слишком взрослым для этого, это было чем-то слишком личным, хотя никаких физических неудобств он не ощущал.
– Я тоже люблю тебя, Криденс, – с какой-то горечью ответил ему Персиваль, обнимая его. – Но мне грустно, что ты выражаешь свою любовь делая то, что не хочешь.
– Я хочу! – Мотнул головой Криденс. – Я не пришел бы второй раз, если бы мне не хотелось.
И тут он сделал то, на что не мог осмелиться с самого начала общения: взяв лицо Грейвса в ладони, Криденс его поцеловал. Так, как они целовались, когда было темно: жадно, яростно, как будто в последний раз. Губы Персиваля немного резковато отдавали виски и табаком, но это мало волновало Криденса, который, уже не надеясь на свою способность передать то, что он думает, словами, постарался донести все свое восхищение таким образом.
– Криденс? – Удивленно вскинул брови Персиваль и был вознагражден еще одним не менее горячим поцелуем.
– Если мы поднимемся, я трансфигурирую кресло в что-то более подходящее, – прошептал Персиваль, крепко обнимая юношу. Тот вцепился в него и, похоже, не собирался отпускать.
– Что ты сделаешь?
– Трансфигурирую, – повторил Персиваль. – Ты еще не дошел до этого раздела магической науки. – Не выпуская Криденса из объятий, он поднялся на ноги. – Сейчас я продемонстрирую, – проведя палочкой вдоль домашней одежды Криденса (брюк, рубашки и серого свитера), он превратил ее в фрак, буквально минутой спустя проделав то же самое и с своей одеждой. Повинуясь взмахам палочки, в углу комнаты появились музыкальные инструменты, которые начали играть что-то достаточно мелодичное. Под эту мелодию Персиваль закружил Криденса по кабинету, предварительно отодвинув кресло, где они сидели, в другой угол.
– Что ты делаешь! – Возмущался Криденс. – Я же не девушка! Мужчины не могут танцевать друг с другом! И вообще, танцевать так близко это извращение.
– Да, извращение, особенно если танцевать с тобой, – улыбнулся Персиваль, когда музыка закончилась. – Ты оттоптал мне все ноги! Нужно заняться твоим воспитанием. Что я говорил про выбор партнера у магов? – Последний вопрос явно был риторическим.
Криденс зевнул: пока они выясняли отношения, а потом танцевали, что до сих он считал совершенно возмутительным, стало уже достаточно поздно, а он еще и переволновался, что в порыве заботы о нем Персиваль сейчас его пристроит в хорошую семью, как Модести, и Криденс его никогда больше не увидит.
– Можно, я переоденусь, умоюсь и приду к тебе? – спросил Криденс, взволнованно дергая пуговицу на рубашке.
– Конечно, – кивнул Грейвс. – Если это то, чего ты хочешь.
Криденс промолчал и, благодарно улыбнувшись, пошел в свою комнату. Когда получасом спустя он закрывал за собой дверь спальни Персиваля, тот его ждал, совершенно неожиданно одетый в пижаму.
Не отреагировав на вопросительный взгляд и дождавшись, когда Криденс ляжет рядом и накроется одеялом, Персиваль махнул рукой, туша свечу.
– Думаю, мы оба сейчас не в том настроении, – заключил он.
Криденс рядом с ним немного напрягся.
– А я вроде бы в настроении, – прошептал он еле слышно. Он до сих пор не мог понять, чего от него хочет Персиваль. Стоит ли с ним соглашаться? Да, вслух он сказал, что Криденс должен делать то, что хочет, но разве люди говорят то, чего на самом деле ждут? Но Криденс думал о том, что его ожидает ночью, весь день и даже немного поласкал себя днем, вспоминая предыдущую ночь, и сейчас просто уснуть было бы очень жестоко.
Персиваль издал какой-то невнятный звук, выдающий его удивление, и Криденс запаниковал, решив, что сказал что-то не то.
– Думаю, у меня оно тоже появилось, – сказал Персиваль, прежде чем начал целовать шею Криденса. Тот только был рад: он откинул голову и даже расстегнул пуговицы на пижамной куртке, чтобы им было удобнее. Грейвс сразу же воспользовался этим, положив ладонь ему на живот и лаская его, не опускаясь, впрочем, ниже резинки пижамных брюк.
– Мне кажется, ты будешь совсем не против, если я сделаю это ртом, – промурлыкал он, не прерывая своего занятия.
Криденс ничего не ответил, но промычал восторженно-одобрительно, приподнимаясь, чтобы было легче стащить с него брюки. Правда была в том, что предполагалось, что он об этом попросит. Но Грейвс, как иногда казалось, дышать на него боялся, а сам Криденс сам не мог заставить себя попросить сделать с ним все те безумно порочные вещи, о которых он думал постоянно. А когда все же набирался смелости и рассказывал об своих желаниях, слышал в ответ очередной вариант фразы о том, что ему надо попросить. Будто попросить так легко.
Это было великолепно. Криденс задумывался раньше, каково это, с трудом представляя механику процесса: Грейвс использовал пару раз слово «отсосать», но разве пенис поместиться в рот? Как оказалось, замечательно поместился. Криденс кусал губы, чтобы не стонать громко и не кричать, когда чувствительная головка раз за разом оказывалась в кольце губ, потом, в влажной теплоте, проходилась по нёбу, а когда Персиваль делал глотательное движение, у Криденса шли перед глазами разноцветные круги от удовольствия. А Персиваль еще и умудрялся помогать себе языком, а руками мягко перебирать яички и поглаживать местечко под ними, от нажатия на которое поджимались пальцы на ногах.
Криденс очень боялся навредить, поэтому, даже когда все другие мысли растворились в том восторге, который он испытывал, одна мысль продолжала биться в его голове, не давая вскинуть бедра, заставляя лежать смирно, вцепившись в простыни и корчась от удовольствия.
– Отпусти себя, – сказал ему Персиваль, оторвавшись от своего занятия на пару секунд. – Ты слишком напряжен.
Этого было достаточно Криденсу, чтобы расслабиться. Он что-то кричал, о чем-то просил, вскидывал бедра и, схватив Грейвса за голову, вбивался тому в рот в том ритме, в котором хотел. Продолжалось это совсем недолго – молодость взяла свое – и спустя несколько минут Криденс кончил. Чуть отдышавшись, он открыл глаза и задохнулся одновременно от стыда и внутреннего удовлетворения открывшейся ему в полутьме от падающего с улицы света картиной: Персиваль ласкал себя, слизывая с пальцев сперму Криденса, которую он собирал со своего лица и груди. И выглядело это настолько порочно, насколько могло выглядеть вообще. Криденс завороженно следил за тем, как Персиваль быстро двигает кулаком по члену, и, по наитию, наклонился и лизнул головку. Член Грейвса дернулся и в сперме оказался уже Криденс.
– Ох, – только и успел охнуть он, ощущая соленый вкус на языке.
Грейвс хрипло рассмеялся и, стянув болтающуюся на локтях пижамную куртку, вытер себя и, более аккуратно, Криденса.
– Ты был прекрасен, – прохрипел Грейвс, кидая куртку на пол и валясь на постель, увлекая за собой и Криденса. – Я знал, что ты в некоторые моменты гений контроля, но не думал, что настолько.
– Я не хотел тебя поранить, – возразил Криденс. – Мне показалось, что это достаточно травмоопасно, – добавил он настороженно.
– Мы же волшебники, – фыркнул Персиваль, перегибаясь через него к тумбочке за флаконом с заживляющим и проходясь грудью по его животу. – У нас есть зелья, – он сделал пару глотков. – Но ты прав, без согласия партнера лучше так себя не отпускать.
– Можно? – Криденс забрал у него флакон и, смочив пальцы, несколько раз провел по его губам, помня из разъяснений приглашенного учителя, что зелье можно применять и как наружное. Грейвс не остался в долгу, обхватив его пальцы и пососав их. Криденс испуганно убрал руку от его лица, вызвав тихий смех.
– Мой юный пуританин, – ласково проговорил Грейвс, привлекая его к себе.
Криденс вспыхнул от этого замечания: он и так знал, что Персиваль привык к совершенно другому, взять хотя бы то, что он только что делал ртом. В его действиях чувствовался немалый опыт, значит, он ради кого-то постоянно унижался, ведь что это, как ни унижение – взять член другого мужчины в рот. И хоть Криденс был очень благодарен, что Персиваль пошел на это ради него, но ревность к предыдущим мужчинам, которые ставили такого сильного человека на колени и делали из него женщину, меньше не становилась.
– Мне кажется, ты сейчас думаешь о чем-то неприятном, – Персиваль потерся щекой о его плечо.
– Ты колешься, – фыркнул Криденс.
– Если ты думаешь, что обязан ответить мне так же, то бросай это дело, я ничего такого не жду, – Персиваль натянул на них одеяло. – У меня завтра выходной, и мы его проведем вместе, хорошо?
– Хорошо, – ответил Криденс, улыбаясь от предвкушения завтрашнего дня. Он очень соскучился, хоть и видел Персиваля каждый день.
Получасом спустя пожилой домовик Грейвса, Пивти, добавил топлива в камин, подобрал с пола две пижамные куртки хозяев и тихим щелчком пальцев расправил сбившееся одеяло.
Проснувшийся Криденс удивленно округлил глаза, но Пивти приложил палец к губам и, удостоверившись, что юноша не станет будить Хозяина, переместился на кухню.
– Какой дурной молодой Хозяин, – проворчал он жене. – Когда это мы за Хозяевами подсматривали, придумал еще.
От недовольства домовики еще более тщательно убрали в доме и приготовили огромное количество еды на завтрак – пусть никто не думает, что им нечем заняться.
Часть 4, в которой Криденс пытается принимать взрослые решения.Часть 4.
Криденс все никак не мог вырваться из дремы. Обычно он вскакивал с самого утра, как привык в той, прошлой жизни, но в этот раз он пригрелся под боком у Персиваля, и ему было настолько хорошо, что он готов был весь день так пролежать. Все же открыв глаза, Криденс сначала улыбнулся, а потом накрылся одеялом так, чтобы видна была только голова. Грейвс, тем временем отвлекся от книги, которую читал, делая пометки карандашом на полях.
– Доброе утро, – он улыбнулся в ответ. – И твои шрамы я еще в первую ночь нащупал.
– Я понимаю, – Криденс поежился. – Но все равно не люблю их кому-то показывать.
– Но я же не гипотетический кто-то, – Персиваль провел кончиками пальцев по его щеке и, спустившись на шею, подцепил край одеяла и потащил его вниз, обнажая плечо, а потом и спину с белыми отметинами шрамов. – И вовсе не страшно, на мой взгляд.
Криденс зарылся лицом в подушку, не желая разговаривать об следах собственной уязвимости, в богатстве рассыпанных по спине за все те годы, что он жил с Мери Лу. И тут его осенило.
– Мы же маги! – Он сел на кровати. – Неужели нет каких-то магических способов убрать… – он брезгливо поежился, – их.
– Есть, – Персиваль огладил его по плечу и выбрался из-под одеяла. То, что они так и не выбрались ночью из пижамных брюк позволило ему не шокировать Криденса расхаживанием по комнате голым. – Домовики сервировали нам тут и, похоже, ты их чем-то обидел.
– Почему? – напрягся Криденс, тоже вставая.
– Потому что тут еды явно не на нас с тобой, – рассмеялся Персиваль. – Когда я делаю что-то, что им не нравится, в доме становилось просто идеально чисто и, главное, они готовят на целую армию. И тебе придется все это попробовать, чтоб они успокоились.
– А они что, читают мысли? – Криденс с ужасом осмотрел небольшой стол, уставленный разнообразной едой. В приюте они бы столько ели неделю.
– Нет, но они замечают многое. Например, как ты дергаешься от каждого звука. И делают выводы, – Персиваль обнял Криденса со спины, уткнувшись ему в волосы.
– Я постараюсь так не делать, – пообещал Криденс.
Персиваль только крепче прижал его к себе:
– Криденс, я не хочу, чтоб это просто было еще одним пунктом в списке тех моментов, когда ты вынужден себя контролировать. Только не в этом доме. Только не когда ты один. У меня воспитанные домовики, они заходят в комнату только тогда, когда их зовут или когда там никого нет. Тебе нечего бояться.
– Я видел одного ночью. И его никто не звал, – Криденс затаил дыхание. Эти существа пугали его, он не привык, что рядом может находится кто-то достаточно могущественный и при этом невидимый.
– Потому что я им разрешил заходить ко мне, когда я сплю, – Персиваль поцеловал его в висок, для чего ему пришлось привстать на носки, – хочешь, я попрошу их не накладывать при тебе невидимость?
– Было бы хорошо, – улыбнулся Криденс. – Можно я оденусь? – Несмотря на то, что Грейвс был не «гипотетический кто-то», он неуютно чувствовал себя раздетым, пусть и только до пояса, при свете дня.
– Конечно, – вздохнув, Персиваль отпустил его.
***
продолжение в комментах
@темы: мои фики по ГП, радуюсь, ДНО, мои безумства, ох уж эти твари, другие фандомы, фандомное, дайриковское
-
-
27.12.2016 в 00:56-
-
27.12.2016 в 00:56-
-
27.12.2016 в 01:38-
-
27.12.2016 в 01:38-
-
27.12.2016 в 02:13-
-
27.12.2016 в 02:13-
-
27.12.2016 в 02:13-
-
27.12.2016 в 02:21-
-
27.12.2016 в 02:22-
-
27.12.2016 в 02:25-
-
27.12.2016 в 02:25-
-
27.12.2016 в 02:26fin
-
-
27.12.2016 в 04:52О божечки, теперь я могу отнести текст в цитатник и нежно любить
Я перечитала его раза на четыре, это мой запас подорожника в суете дел и фандомной боли.
Спасибо за этот текст
-
-
27.12.2016 в 06:40-
-
27.12.2016 в 09:43молча, да
но раз уж он всплыл еще раз, не могу не выразить свое восхищение! Очень понравился-
-
27.12.2016 в 10:03_Brut_, напишешь потом, как тебе, если в первый раз читаешь)
Звёздный странник Джо, Это вообще первый фандом, где мне хочется комментить и осыпать авторов сердцами
-
-
27.12.2016 в 19:25-
-
27.12.2016 в 19:26-
-
27.12.2016 в 19:26-
-
27.12.2016 в 22:42это так...
-
-
05.01.2017 в 02:50Пишет Noel*:
Итак, окончательный финал с фингерингом, риммингом, нормальным сексом и даже, кажется, читать дальше, а также с приступом паники Криденса и жарой в голове Грейвса. Куча дополнительных сцен, все это 5390 слов. Буду считать это эпилогом.
внимание, последняя фраза сразу отсылка к названию "особенная звезда"(у меня плохо с названиями, извините) и способности зажигать на ладони огонек из второй части.
последняя часть, начало
URL комментария
-
-
05.01.2017 в 02:50середина
URL комментария
-
-
05.01.2017 в 02:51середина2
URL комментария
-
-
05.01.2017 в 02:51середина3
URL комментария
-
-
05.01.2017 в 02:52окончание
URL комментария